Татьяна Бочарова - Соло для влюбленных

– В кресле. Хватит издеваться!

– Ну, тогда держись за подлокотники, да покрепче. Знаешь, кто будет твоим партнером, дорогая моя Джильда? – Мила выдержала театральную паузу и торжественно проговорила: – Ситников!

– Кто это? – Фамилия Ларисе показалась знакомой.

– Да ты что, девушка! Не знаешь, кто такой Глеб Ситников? Гран-при конкурса «Золотая лира». Его в июле каждый день по каналу «Культура» показывали. Красавчик с ангельским голосом! Мишка, оказывается, уже давно его пригласил, но держал все в тайне. Спонсоры театра квартиру ему сняли на весь репетиционный период. Вот так!

Лариса озадаченно покачала головой. Глеб Ситников… Ах, ну да. Всероссийский конкурс «Золотая лира» проходил в июле в то время, когда Лариса со своим очередным кавалером ездила в Туапсе. Это был один из тех быстротечных и ни к чему не обязывающих романов, которые один за другим возникали у нее в течение последних полутора лет. По возвращении в Москву роман так же легко угас, как и начался, но конкурс, о котором шумели в певческих кругах, она полностью пропустила. Ситникова Лариса видела лишь раз по телевизору, когда он давал интервью журналистам. В памяти осталось нечто смутное, никаких особых чувств не вызывающее. И вот теперь…

– Значит, Ситников, – задумчиво проговорила в трубку Лариса. – Что ж, я рада.

– Еще бы не рада! – ехидно произнесла Мила. – Смотри не упади к его ногам в первый же день!

– Еще чего! – заносчиво возразила Лариса. – Пусть он падает к моим ногам. И вообще, провинциальный тенор – это не в моем вкусе.

– Ну-ну, – насмешливо поддакнула Мила. – Ладно, подруга. Пойду я, мне ужин пора готовить, парня кормить. Сын как-никак, хоть и стервец порядочный. Бывай, до завтра.

Лариса положила трубку и в рассеянности подбросила на ладони недоеденное яблоко. С ума сойти – ей предстоит петь с победителем всероссийского конкурса! И ведь у Ситникова все еще впереди – наверняка будут и победы на международных конкурсах, он же, кажется, совсем молодой, тридцати нет. Для вокалиста это детский возраст. Герцог в «Опере-Модерн» – только начало в бесконечной череде блестящих теноровых партий.

– Будет о чем вспомнить в старости, – сказала Лариса.

Она поднялась с кресла, сменила махровый банный халат на тонкий шелковый пеньюар. Затем уселась за пианино, раскрыла клавир Верди и два с половиной часа упорно и кропотливо проходила один за другим сложные места в партии. К одиннадцати глаза у нее начали слипаться, и Лариса улеглась в постель.

Проснулась она сама, без будильника, ровно в половине седьмого. Настроение было отличным. Лариса не спеша приняла душ, позавтракала, оделась и тщательно накрасилась. Придирчиво оглядела себя в зеркале и, удовлетворенная, спустилась к машине.

За ночь жара немного спала, и Лариса с удовольствием вдохнула свежий утренний воздух.

Она выехала со двора и помчалась по широкому шоссе. Народ по случаю зноя и воскресенья словно вымер, трасса и тротуары были почти пусты, легкий ветерок влетал в открытое окошко, приятно обдувая лицо и лохматя волосы. Впереди показалась поливалка, ползущая по дороге, точно гигантская ощетинившаяся ежиха. Она медленно вращала щетками и разбрызгивала веселые водяные брызги. Лариса обогнала ее и унеслась вперед.

На перекрестке замигал желтый сигнал. Лариса, плавно притормаживая, перестроилась в правый ряд – метров через двадцать после светофора ей предстояло свернуть в переулок.

Желтый свет сменился на красный. Пешеходный переход также был пуст. Но вот на расчерченную полосками дорогу ступила девочка лет восьми-девяти. На ней была оранжевая джинсовая юбка и яркая зеленая майка. В руках – большая хозяйственная сумка, из тех, какие носят «челноки». В глаза бросилась странная прическа – множество коротких хвостиков, схваченных разноцветными резинками и смешно торчащих в разные стороны.

«Куда она в такую рань?» – удивленно подумала Лариса, терпеливо дожидаясь, пока светофор перемигнет обратно на зеленый.

…Он появился невесть откуда, точно вырос из-под земли. Серебристый низкобрюхий «Опель» с торчащей, будто рапира, антенной. Прежде чем Лариса успела что-нибудь понять, сверкающий на солнце автомобиль, не сбавляя бешеной скорости, пронесся мимо ее «Ауди». Болезненно и надсадно взвизгнули тормоза, машина ткнулась носом вперед, и раздался всего один короткий высокий вскрик, от которого Ларису будто парализовало.

Наступила мертвая тишина. Ей казалось, что время остановилось. «Опель» стоял рядом, в левом ряду, и она отчетливо, точно в бинокль, видела его серо-серебристый бок, полуспущенное тонированное стекло, за которым виднелась черноволосая голова водителя, упавшего от толчка лицом на руль. Прилепленный на присоску к лобовому стеклу, слегка покачивался маленький малахитово-зеленый краб, растопыривший тонкие щупальца. Ларисе показалось, что красные глаза-бусинки смотрят прямо на нее. Она судорожно вдохнула, пытаясь сбросить навалившуюся неподвижность, и в тот самый момент водитель вскинул голову. Взревел мотор, «Опель» рванулся с места и через несколько мгновений растаял вдали, точно мистический и зловещий «Летучий голландец».