Сергей Трахимёнок - Геном Ньютона

– И все-таки любопытно, кто такой Лоуренс?

– Это английский шпион и диверсант, который вооружил арабов динамитом.

– А, основатель мирового терроризма.

– Что-то вроде этого.

– Да ты действительно ученый, даже на грани жизни и смерти пытаешься набить свою голову знаниями, то есть чепухой.

– Не сбивай меня, это типичная уловка гуманитариев, если ты не знаешь ученого, который исследовал эту сферу для тебя, значит, ты не можешь в ней разобраться и делать выводы. Все не так. А сам этот принцип, что нужно изучить все, что делали до тебя в науке, убийственен.

– Почему? – спросил Морозов.

– Потому что в науке есть положительные результаты, попадающие в алгоритмы закономерностей, и отрицательные. Но они какое-то время существуют рядышком без некоего подтверждения. А следовательно, к результатам научных исследований в науке нельзя относиться, как к единственно верным. Ведь в противном случае ты начинаешь попадать в те тупиковые ветви исследований, в которые зашли твои предшественники.

– Да при чем тут тупиковые ветви? Здесь срабатывает известный прием отсева чужих и приближения к научной кормушке своих. Если ты процитировал своего предшественника, ты уже признал, что стоишь на его плечах. Вот и все. Но вернемся к теме нашего спора. Он мне становится интересным, потому что вы, молодой человек, несмотря на молодость и горячность, кое-что понимаете в этих процессах.

– Да, наконец-то в тюремной камере я слышу голос не мальчика, но мужа.

– Но, но, я чуть ли не вдвое старше тебя, а ты меня называешь мальчиком.

– Ладно, во имя истины беру свои слова назад. Здесь есть еще одна особенность. Если специально не провозглашать гениальность определенных ученых, то среди них не будет никакой иерархии. Потому что иерархии – это объективно – человеческое лукавство, а субъективно – средство возвысить одних и опустить других.

– Ты сам до этого дошел? – спросил Морозов с едва уловимой ехидцей.

– Да это происходит потому, что мир людей от науки можно разделить на две группы. Настоящие ученые открывают не познанные ранее закономерности. А собиратели этих открытий присваивают их. Они как интенданты идут вслед за авангардом, который взял или занял ту или иную территорию и пошел дальше, а интенданты грабят все, что завоевано авангардом, который уже забыл о том, что он решил определенную задачу, и решает другую.

– То есть авангард завоевывает, а они присваивают. Гениально, – произнес Морозов.

– Иногда по этому поводу начинаются споры. Но и здесь авангард науки проигрывает. Потому что он нацелен на взятие новых территорий и высот, а интенданты на присвоение завоеванного. И каждый из них спец в своем деле. Выиграть у авангарда в открытии закономерностей почти невозможно, однако и собирателей в своем деле переиграть невозможно тоже.

– Слишком категорично.

– И, тем не менее, точно. Но это еще не все. Я выделил так называемые объективные закономерности. Существуют и субъективные.

– Я уже догадался, куда ты клонишь, – сказал Морозов.

– Правильно догадался. Здесь выплывает еще одна особенность. Те, кто занял первые места в научных иерархиях, безусловно, способные к интендантскому сбору люди. Но и этого недостаточно. Последний штрих в их закреплении на иерархических вершинах делают тайные общества, которые специально продвигают своих адептов в различные сферы человеческой деятельности, в том числе и в науку.

– Зачем?

– Для решения своих задач.

– А зачем они решают эти задачи?

– В соответствии с целями своей деятельности. Сколько времени на твоих?

– Половина второго.

– Время обеда.

Как только Налыгов сказал про обед, Рощупкин набрал номер телефона одного из охранников и произнес:

– Выдай этим по сухому пайку и минералку.

– Может, чай? – уточнил охранник.

– Обойдутся, – ответил Рощупкин, – на чай они еще не заработали.

Начслед отпустил Копчикову и стал думать, что же ему предпринять дальше. Будь это обычное дело, он бы и ухом не повел до истечения трехдневного срока. А там по его опыту это либо само рассосется, потому что похищенный объявится, либо объявится его труп и тогда нужно проводить мероприятия уже по розыску убийц.

Но в данном случае нужно было что-то делать, ведь его просил об этом Вартов.

Прошло несколько часов. Он так ничего и не придумал, хотя уже знал, что ответит Вартову, когда тот позвонит. А то, что он позвонит, начслед не сомневался. Иначе не стал бы он сам приезжать к нему и просить помочь.