Вячеслав Курицын - У метро, у «Сокола»

– Гири такие где вообще берут? – спросил Покровский коллег. – Есть они в свободной продаже?

– «Товары для торговли» есть вроде магазин, – сказал Кравцов.

– Это же холодное оружие. В авоську положил и пошел молотить, – сказал Покровский. – Смотрите, тут знаки… Это на всех гирях такие?

На свинцовой вставке в гирю и впрямь виднелись знаки. Буква К, буквы ГЕ, римская двойка, арабские семерка и двойка.

– Выясню, – сказал Кравцов.

«Товары для торговли» – звучит с парадоксом. Все товары по идее для торговли.

Но главный парадокс, конечно, не в этом.

– На покушение не похоже, – сказал Покровский. – Швырнул какой-то дурак из-за забора гирю…

Кравцов и эксперты согласились, что случай скорее анекдотический, чем криминальный. Придется, конечно, заводить дело о хулиганстве… Главное, не включать эпизод в дело о серийных убийствах, замучаешься потом с отчетностью… Но появилась вдруг группа милиционеров из местного отделения на подмогу, прямо толпа, а унылый майор сообщил, что на подходе еще одна группа… Зачем?!

Приказ вдруг поступил поднять на ноги все силы, вот зачем. И звонок Покровскому от Жунева в телефонизированную служебную машину тоже поступил, через полминуты. Буча пошла на уровне руководства, велено срочно носами разрыть всю землю вокруг метро «Сокол», а охальника поймать. Покровский заикнулся, что история с гирей левая, похоже, но Жунев повторил установку: исследовать место происшествия максимально тщательно. Поскольку идеологический момент, бьют по ветеранам.

Ладно.

Между тропинкой и каркасами относительно крепкий забор из серых неструганых досок, за забором небольшой ров. Вихрастый пацан бродит, любопытствует, Покровский его подозвал. Митяем зовут, все тут знает. Вызвался показать путь на площадку, что виднелась за забором как раз напротив раненого дерева.

Обошли каркасы справа, на финальной стадии надо пробиваться через кусты, через тесный проход. Митяй туда было шмыгнул, Покровский его за шкирку поймал. «Следы уничтожишь!» Осмотрели внимательно проход… Покровский почти сразу снял с ветки маленькую пуговицу, как от рубашки. Судя по чистоте, недавно тут.

Раскрыть преступление по пуговице – это красиво бы… Если тут преступление.

Под забором в одном месте яма не яма, а такое углубление. Если лечь в него, можно проползти, перетянуть себя на ту сторону.

Покровский с Кравцовым сели на корточки, изучили яму не яму. Труха, щепки, листья, спички, картонный кругляшок – изнанка крышечки для лимонада, все утрамбовано, лаз активно используется.

Покровский подстелил платок, лег затылком в лаз, внимательно осмотрел нижние полусгнившие торцы досок… Может, что оставил ночью злодей. Тех же нитяных перчаток следы, он ведь держался руками. Нет, ничего. Жук выглянул, тут же упал Покровскому чуть не в рот, капитан жука сдул со щеки. Прополз за забор, к каркасам. Нагромождение металлических конструкций, бетонные блоки.

– Митяй, – позвал Покровский. – Объясни, как идти.

– Я с вами, я там сто раз… – начал Митяй.

– Нельзя… Хорошо, пролезь и отсюда покажи, и сразу назад.

Митяй шмыгнул в лаз, четко все объяснил. Прямо по овражку, вдоль забора под арматурой, до самого угла. Потом таким же манером еще с десяток метров направо, там залезть на площадку, с которой есть путь («Кусок забора давно там лежит») на следующую площадку, а эта следующая и есть нужная.

Покровский отослал Митяя, позвал Кравцова. Медленно двинулись с промежутком метров в пять. Пахло гнилью, кислой какой-то затхлостью, но стоило распрямиться, летело в лицо голубое небо и свежий, совсем уже летний воздух.

Внизу ничего, полезли наверх. На секции забора, соединявшей площадки, четко виднелись четкие серые следы тупорылой обуви.

– Галоши! – воскликнул Кравцов.

Вот ведь… До этой секунды Покровский был уверен, что заняты они на каркасах пустой работой. Но галоши!

Серые следы – хозяин обуви где-то вступил во что-то вроде сухого цемента, эксперты точнее скажут. Тропинка, по которой шли старушки с медалями, как на ладони.

– Отсюда и засандалил, – сказал Кравцов. – Далековато для точного попадания.

Покровский тоже об этом подумал. Если нужно было попасть в конкретную из двух старушек и прямо в голову – далековато, метров десять. Если в любую старушку и в любую часть тела – легче. Но и в любую ведь не попал. Но бросил очень сильно, учитывая, как гиря впечаталась в тополь.

Осмотрели площадку, еще раз путь до нее, еще раз кусты, потом пространство вокруг каркасов, и скоро нашли на огромной ржавой жестянке два фрагмента следов тех же, похоже, галош. Уже на самом углу каркасов, засыпанном землей. Тут же огромная вышка ЛЭП, нерабочая, без проводов, с нее, возможно, и спикировала ржавая жестянка. А рядом с ЛЭП фонарь на невысоком нестандартном столбе. Как на плакате: два разновеликих члена одной дружной электрической семьи: дедушка (бабушка ржавая!) и внучок.