Виктор Правдин - Визитер с севера

– А мы, кстати, уже поговорили, жаль только, что с опозданием на несколько дней.

– Это не имеет значения, сейчас больному нужен покой. Кстати, не припомню ни одного случая, чтобы после разговора с милицией состояние больных улучшалось, а мы должны как можно скорее поставить человека на ноги. А уж потом вы будете проводить свои допросы и психологические атаки.

Журавлевич хотел напомнить профессору об обязанности помогать следствию, но Лещинский замахал на него руками и заставил выйти из палаты.

Журавлевич долго не мог прийти в себя. Он сидел в кабинете без света, курил и ругал себя за допущенный промах. Кому и что он хотел доказать, настаивая на том, что в отношении Жука было совершено преступление? Вдруг показалось, что зря он попросился в уголовный розыск, нет у него нужной хватки. Он вытащил из стола чистый лист бумаги, достал ручку и только собрался включить свет, как услышал подозрительный шорох: кто – то снаружи ковырялся в замке. Журавлевич притих, насторожился, на цыпочках подошел к двери и рванул ее на себя…

На пороге стоял Ильин.

– Ты? – удивился капитан и, бесцеремонно отодвинув Журавлевича, ввалился в кабинет. – Свет нужно включать, а то посмотрит начальник с улицы на окно и подумает, что мы сачкуем, раньше времени уходим с работы.

– Не заметил, как стемнело, – недовольно буркнул Журавлевич и щелкнул выключателем. – Задумался…

– Думать, конечно, надо, – снимая пальто и чему – то улыбаясь, проворчал Ильин, – нечасто, но надо. Ты успел заметить, что за нас почти всегда старается думать начальство? Но зачем тогда голова, эта никому не нужная часть тела? Природе – матушке проблемы наши неведомы, вот и прилепила головы всем без разбору. Ей неизвестно, что люди сами, не спросясь, исправили эту оплошность, рассчитали головы на первую, вторую, третью и так далее. Вот и вышло, что «умных» всего сотня или тысяча…

– А как же остальные? – прикуривая очередную сигарету, поинтересовался Журавлевич и только теперь заметил, что капитан навеселе.

– Остальные – это толпа! Мы с тобой не относимся к тысяче избранных, значит, мы и есть толпа. Избранные головы сделали все, чтобы мы ни о чем не думали. Это сверхсложное занятие они оставили себе, назвались нашими «слугами» и думают, да еще как!.. И знаешь, потихоньку – помаленьку народ поверил, привык и переложил все со своей головы на головы «слуг». А рыба гниет…

– Ладно, оставь философию, расскажи лучше, зачем вызывали? Чувствую, досталось тебе…

– О-о-о, – рассмеялся Ильин, – видишь, как быстро ты усвоил и уже не думаешь, а чувст – ву-ешь. Все правильно: нам позволено только чувствовать и, упаси Бог, думать. Чувствуем, что в конце месяца опять не хватит денег до зарплаты, чувствуем, что власть нами пренебрегает, что сами себя не уважаем… И все равно не думаем, а только чувствуем. А когда хорошо прижмет, начинаем просить… Вот и получается, что за своим – с протянутой рукой! Думающий, нормальный человек никогда до собачьей жизни не опустится, клянчить будет тот, кто не думает, а чувствует, вот и вся моя философия.

– Что с тобой? – участливо положил руку на плечо капитана Журавлевич. – Зачем тебя вызывали, может, помощь нужна?

– Николай, добрая душа, ну чем ты поможешь? – садясь на стол, горько махнул рукой Ильин. – В таких делах ни ты мне, ни я тебе… Может, только Бог, да и то в Судный день… Дело, над которым я работал несколько месяцев, лопнуло, словно мыльный пузырь, стоило его только зарегистрировать…

– А при чем регистрация?

– А при том, что, официально зарегистрировав материалы, я сразу дело и потерял, точнее, его у меня забрали. Начальник сказал, что этим займется более опытный сотрудник. И это не все: секретное дело он повез на доклад секретарю райкома. Можешь представить?.. Человек с образованием агронома будет советовать, как лучше проводить следствие, а вернее, как свести на нет все мои усилия. Полагаю, начальник с прокурором и будут теми «более опытными сыщиками», которые по указке агронома превратят все в наговор или, в крайнем случае, уличат в недобросовестности рядового стрелочника. Им неизвестен человек, от которого я получил информацию о преступлении, поэтому меня в покое не оставят: нужно ведь найти информатора и наказать, чтобы остальным неповадно было… Но хватит обо мне, по количеству окурков вижу, что и у тебя не все гладко. Что, неприятности с таксистом?

– Его фамилия Жук, Петр Иванович Жук. Вот, прочитай заявление и сразу поймешь, что к чему.