Рагнар Йонассон - Мгла

– Я никогда особенно не любила выставлять фотографии напоказ, – сказала она.

– Понимаю. Это у меня везде снимки моей покойной жены. Может, поэтому мне и потребовалось столько времени, чтобы свыкнуться с ее уходом. Я, наверно, просто застрял в прошлом. – Он вздохнул. Они с Хюльдой между тем уже откупорили вторую бутылку. – А твои родители? Братья или сестры? Их фотографий у тебя тоже нет?

– У меня нет братьев и сестер, – ответила Хюльда и немного помолчала, прежде чем продолжить. Пьетюр потягивал вино и не торопил ее. – Мы с мамой никогда не были особенно близки, – сказала Хюльда, словно оправдываясь за отсутствие в гостиной изображений своей матери, хотя и понимала, что совсем не обязана давать каких-либо объяснений.

– Она давно умерла?

– Пятнадцать лет назад. Не очень долгую жизнь прожила – ей было всего семьдесят, – сказала Хюльда и подумала о том, что день, когда и ей стукнет семьдесят, совсем не за горами. Всего каких-то пять лет. А кажется, еще так недавно ей исполнилось шестьдесят.

– Значит, тебя она родила еще довольно молодой, – быстро подсчитал в уме Пьетюр.

– Ей было двадцать… Хотя в те времена этот возраст уже вряд ли воспринимался как очень юный.

– А твой отец?

– Я его никогда не видела.

– Да что ты говоришь? Он умер до твоего рождения?

– Нет. Просто я с ним не была знакома – он иностранец. – Мыслями Хюльда унеслась в прошлое. – Я даже однажды ездила за границу в надежде отыскать его. Но это уже другая история…

Хюльда улыбнулась. Ей не очень нравились все эти вопросы, но она все-таки терпимо отнеслась к его интересу. Наверняка Пьетюр ожидал, что и она станет спрашивать о его семье и его прошлом, чтобы между ними установились более доверительные отношения. Однако пока Хюльде было достаточно и того, что она уже знала: Пьетюр потерял жену и теперь живет один в большом, даже слишком большом, доме. Но в первую очередь ей было важно, что он добрый и мягкий человек, честный и надежный.

– Ну да, – прервал молчание Пьетюр – он уже был слегка навеселе, – такие вот мы с тобой одинокие души. Кто-то принимает это решение позже, а кто-то раньше… Жить в одиночестве, я имею в виду. Но в нашем случае, думаю, в дело вмешалась судьба. – Он сделал небольшую паузу. – Мы вот с женой вполне осознанно решили не спешить с детьми. А потом уже было поздно. В последние годы мы часто обсуждали, не совершили ли мы ошибку. Не знаю, какие причины были у вас – я о бездетности, – да и не моего ума это дело, но полагаю, что каждый сам хозяин своей судьбы. А тебе как кажется?

Хюльда лишь покивала и взглянула на часы. Когда она перевела взор на бутылку с остатками вина, Пьетюр уловил намек – ему пора.

Что бы ни происходило, она аккуратно соблюдала график посещений – дважды в неделю, час в час она приходила увидеть свою дочь. Ее не могли остановить ни снежные заносы, ни штормовые ветра, ни болезни – заразить свою крошку она не могла благодаря разделявшей их стеклянной перегородке. Дважды у нее возникали проблемы на работе по причине этих посещений – работодатели не желали мириться с ее отсутствием, и на второй раз она подала заявление об увольнении. Дочь была ее основным приоритетом.

Девочке вот-вот должно было исполниться два года, и ее цветущий вид не внушал опасений – физически она была здоровой и даже крупноватой для своего возраста. А вот что беспокоило мать, так это отстраненность во взгляде ребенка.

В глубине души она сознавала, что прошло слишком много времени, и пользы от этих визитов нет, потому что за два года невидимая нить, связующая мать и дочь, надорвалась. Возможно, это случилось много раньше – в тот самый день, когда ей волей-неволей пришлось передать ребенка в чужие руки. Ее родители считали, что это к лучшему, – они стыдились того, что она родила девочку, не будучи замужем, поэтому поставили ее перед жестким выбором: либо она передает ребенка на удочерение – для нее это было абсолютно неприемлемо, либо «для начала» отправляет девочку в дом малютки.

Она жила в доме родителей, когда дочка появилась на свет, и средств для того, чтобы перебраться с новорожденной в другое жилье, у нее не было. Так что выбирать не приходилось – поскольку она и помыслить не могла о том, что у ее малышки появятся новые родители, решение было принято в пользу меньшего из двух зол.

Получив обязательное школьное образование, учиться дальше она не пошла. А теперь ей казалось, что время упущено. Родители никогда не способствовали тому, чтобы она приобрела какую-либо дополнительную квалификацию, все надежды в этом плане возлагались на ее младшего брата, который учился в колледже.