Вениамин Рудов - Тусклое золото

- Искупаюсь.

- Тоже дело нашел! Пойдем лучше пива выпьем. Холодненького. А потом уж купаться…

Николай не дослушал и с разбегу бросился в воду, поплыл. На мелководье барахтались мальчишки. Несколько поодаль перебрасывала мяч компания ребят и девушек. Он несколько времени следил за игрой, потом отплыл на середину реки и нырнул в холодную и мутную толщу воды. По телу пробежала неприятная дрожь. Будто обожгло. Он тут же вынырнул, немного проплыл и снова окунулся. Так он повторил несколько раз, пока окончательно не озяб. Выйдя на берег, сразу бросился на горячий песок, стуча зубами от холода.

Виктор, уже одетый, зло взглянул на него:

- Это свинский поступок. Битый час жду тебя и жарюсь на солнце. И ты тоже хорош,- усмехнулся он толстогубым ртом.- Прямо тебе ощипанный гусь, ей-богу. Одевайся!

- Дай отогреюсь,- заартачился Николай. После холодной купели горячий песок притягивал, словно магнит.- Куда ты спешишь? Денек-то какой!

- Пошли,- упрямо настаивал Виктор.- Я тебя вон сколько ждал! Это нечестно.

Николай быстро оделся. Он и впрямь чувствовал себя неловко, что так долго заставил товарища ждать.

В летнем ресторане за пивом образовалась длинная очередь. Но Виктор, вероятно, здесь был своим человеком. Не успел Николай осмотреться, как Виктор уже звал его к столику, на котором за минуту до этого была дощечка с надписью «служебный».

- По бутылочке холодненького,- сказал Виктор подошедшему официанту.- А может, по махонькой? - подмигнул он приятелю.

- Вроде бы не ко времени,- вмешался официант.- Вечерком оно еще куда ни шло… В общем, пивка. А закусить?

Николай сидел пунцовый от смущения. В кармане была единственная трешка, оставленная мамой перед отъездом. Он тихо пробормотал, что недавно обедал и есть не хочет.

Официант ушел и тут же вернулся с двумя бутылками пива. Собственно говоря, Николаю и пива не хотелось. Куда с большим удовольствием он съел бы мороженого. Не будь рядом Виктора, так бы и поступил.

Перед тем как разойтись, ребята договорились вечером встретиться на бульваре, чтобы вместе отправиться к знакомому Виктора.

- Смотри же, не подведи,- предупредил Виктор, прощаясь.

- Будь спокоен. Приду точно.

Вечером Николай пришел на бульвар. Виктор, развалясь, сидел на скамейке под тенью каштана. Он поднялся навстречу дружку и похвалил его за точность.

Они зашагали по слабо освещенному бульвару. По улице, печатая шаг, с песней прошла колонна солдат. Из репродукторов лилась веселая музыка. Виктор приумолк. В его поведении Николаю почудилась скрытая настороженность. За бульваром потянулся безлюдный пустырь, за ним начиналась слободка.

У крайнего, белевшего шиферной крышей домика, в глубине сада, Виктор остановился.

- Обожди меня здесь,- бросил он и, приоткрыв скрипнувшую калитку, исчез за ней.

Он и в самом деле не заставил себя долго ждать. Правда, вернулся не один, с девушкой. Она молча кивнула Николаю.

- Пойдемте,- пригласила девушка и сама легко пошла впереди. У калитки остановилась, пропустила вперед парней, затем прошла сама.

Едва переступив порог дома, Николай увидел большой круглый стол, весь уставленный бутылками с вином и водкой, закусками.

Теперь, при электрическом освещении, он смог хорошо рассмотреть незнакомку, которая проводила его сюда, и другую девушку, поднявшуюся ему навстречу с дивана.

- Людмила,- представилась она и улыбнулась густо накрашенным ртом. Затем, нарочито пришепетывая, пригласила тоном хозяйки: - Прошу. Садитесь, мальчики, угощайтесь,- и стала наполнять рюмки…

Утром Николай с трудом вспоминал подробности минувшей ночи.

Что же происходило там, в гостях у Людмилы? Кривляющийся Виктор, нелепые танцы, две раскрашенные девицы, слюнявые поцелуи… Память туго восстанавливала детали пирушки, одна другой противнее… До чего неприятно все!

Впрочем, одна из девушек, Клава, не лезла с поцелуями и почти не танцевала. Весь вечер она угрюмо поглядывала на Николая. И еще сохранилось в памяти, как Виктор без конца подливал в рюмки, а он, Николай, пил до полной одури, затем кружился с Людмилой, пытаясь подражать ее выкрутасам. И совсем ясно помнится, что очень поздно пришел приятель Виктора. Высокий и плечистый, с бегающими глазами. Людмила и Виктор заюлили перед ним, пытаясь угадать его желание. Он молча отстранил обоих, залпом осушил две рюмки водки и потянул Николая к дивану.

- Садись, дружок, давай знакомиться…

Очень хорошо запомнились его серые и холодные глаза. Они словно притягивали к себе, заставляли говорить. Витькин дружок, кажется, себя не назвал. Он о чем-то рассказывал своим осипшим голосом, уговаривал, доказывал. Под конец, окинув Николая оценивающим взглядом, сказал: