Нора Никольская - Сундук для лоджии

Тихон и Тимофей извинились перед гостями и вместе с Алисой поднялись на второй этаж.

– Я побеседую с братом, и если ты не будешь еще спать, загляну к тебе.

Алиса, убедившись, что Тихон вошел в комнату Тимофея, тихо напомнила молодому человеку о диктофоне.

– Тимофей, ты допустил бестактность при знакомстве с начальником службы безопасности. Он не знал, что отец будет ночью возвращаться с водителем в Москву и поедет через этот злосчастный мост, – произнес Тихон, как только они вошли в комнату Тимофея.

– Вот то-то и оно, что не знал. Выходит, отец не доверял начальнику собственной службы безопасности, если не сообщил ему о ночном возвращении. Во всяком случае, этот Вальтер должен был предупредить водителя отца, чтобы тот не вздумал рисковать. И вообще, у меня к нему много вопросов. Ты лучше скажи мне, почему в доме хозяйничает Анфиса, а ты продолжаешь жить у себя? В кабинете отца могут находиться документы не для посторонних глаз, – спросил Тимофей, как только они перешли в подобие кабинета. Эта комната когда-то была гардеробной их матери, но после ее гибели Тимофей из детской комнаты переехал в эти комнаты, одна из которых стала рабочей зоной подростка.

– Анфиса вот уже около двух лет живет в этом доме. Она оставила работу, а отцу нужна женская забота, – ответил Тихон.

– И вы вдвоем стали принимать за меня решения. Ты забыл, что я даже по европейскому законодательству совершеннолетний? – произнес Тимофей таким тоном, что Тихон вздрогнул. Он сразу вспомнил отца, умевшего, не повышая голоса, выказать ему или подчиненному свое недовольство.

– Мы посчитали, что так будет лучше. Было не до твоих переживаний… Полиция и наша служба безопасности вела поиски машины отца, их тел, – пояснил Тихон. – Похороны были формальными, но на оглашение завещания мы бы вызвали тебя…

– И тогда бы я узнал о гибели отца? – возмутился Тимофей.

– Но я же позвонил, хотя Вальтер Александрович предупредил, что мне придется позаботиться о твоей безопасности, а на это нужно было время. А ты еще и девушку привез с собой, тем самым подвергаешь и ее опасности.

– Вальтер пусть о тебе позаботится. Вместо того, чтобы снять новое жилье, ты продолжаешь жить в своей квартире, адрес которой многим известен, – произнес Тимофей. – Завтра же займись поиском квартиры и никому не говори об этом, даже этому Вальтеру. А я нанимаю сыщика, который параллельно с полицией будет вести расследование, но не нужно никого ставить в известность.

– Все и так уже поняли, что ты намерен этим заниматься, – отмахнулся Тихон. – Лучше объясни, что ты хотел от меня услышать?

– Расскажи об отце, ты же ежедневно виделся с ним, он ввел тебя в бизнес. Может у него были враги. Все, что тебе известно, говори, я слушаю.

Тихон явно не знал, с чего ему начинать.

– Ты же помнишь, после несчастного случая с Глорией отец сильно изменился, стал беспокоиться. Вместо твоей учебы в университете в Москве решил отправить тебя во Францию, а мне купил квартиру, нанял телохранителя и домработницу, – спросил Тихон. – Кстати, Эмма Игоревна оказалась майором милиции в отставке. Отец уговорил ее стать моим домашним телохранителем и домработницей в одном футляре. Эмма мне потом призналась, что ее внучка, узнав о размере ее пенсии, спросила: «Бабуля, это в долларах?» И впервые бабушка не знала, что ей ответить. Поэтому она, не раздумывая, приняла предложение Аристарха Степановича.

Родители отца часто бывали в доме, но им не хотелось стеснять свободу сына, а, во-вторых, оставлять без присмотра свой дом в Подмосковье, который они очень любили.

– Агнесса Сергеевна и Анфиса приезжали на выходные. Я первое время практически жил в доме, но отец, было такое впечатление, тяготился нашим присутствием. Ему не хватало Глории. Он тосковал по ней, – продолжал рассказывать Тихон.

Аристарх Степанович стал пропадать на работе. Он практически ночевал в офисе. Тихон стал реже бывать у отца. А дом и, в первую очередь, персонал нуждался в постоянном контроле.

Когда Тихон с отцом уезжали во Францию, Агнесса Сергеевна и Анфиса переезжали в загородный дом и Аристарх Степанович не возражал. Дом нуждался в присмотре.

– А у папы после Глории не было подруги? – тихо, словно стесняясь вопроса, спросил Тимофей.

– Первые два-три года нет, это я точно знаю, – ответил Тихон. – Кстати, я пытался поселиться в доме со своей девушкой, но она сразу же поскандалила с Анфисой и с бабушкой, и мы вскоре расстались.