Георгий и Ольга Арси - Проклятие старого помещика. Исторический детектив

– Успокойся, Марфа, дай его благородию разобраться во всех делах. Что тебе под хвост попало, всё неймётся! – устало сказал побеждённый управляющий.

– Михаил Иванович, молчу, молчу! Не буду более мешать ни его благородию, господину сыщику, ни вам, человеку бывалому и на нашем конезаводе властью оделённому, – хитро сказала крестьянка, посматривая на него с некоей любовью и весельем.

Тулин внимательно осмотрел место с остатками пищи и кровью, после этого направился к обрыву, пригласив с собой Михаила Ивановича. Спустился, держась за деревья, вниз и пошёл по тропинке, ведущей вдоль обрыва. Через некоторое время его взгляд упёрся в достаточно широкий лаз, уходящий в землю, под обрыв. Лаз был занавешен каким-то холщовым плотным тряпьём, грязным и бесцветным. Сыщик достал пистолет и сдернул холщовую ткань от входа.

Взгляду представилась небольшая пещерка-нора, человек на двух-трёх, с ровным полом, тремя лежанками из сена и лапника и каменным очагом посередине. На лежанках лежали двое связанных человек с мешками на головах. Услышав шум от сдернутой ткани, они начали шевелиться и мычать, видимо, во рту у них были кляпы. Тулин подал знак управляющему, тот залез, скрючившись в половину своего роста, в земляную нору и достал оттуда волоком первого человека. Вытащив, снял с головы мешок и выдернул грязный кляп изо рта.

Взорам сыщика и управляющего предстал господин с жёсткими коротко подстриженными волосами на голове, с надменным лицом, невообразимо дурно пахнувший, видимо, от собственных испражнений. Это был Александр Майлов. Как только ему вытащили кляп, господин начал злобно орать, при этом внимательно осматривая своих спасителей.

– Я, господа, никому не позволю издеваться надо мной. Буду жаловаться губехнатоху, полицмейстеху и начальнику жандахмского упхавления. Подобное отношение ко мне недопустимо! Хиски, котохым я подвехгаюсь, не соответствуют денежному содехжанию. Тхебую компенсации и пхошу запомнить моё ненадлежащее состояние, гханичащее с хиском для жизни. Тхебую немедля напхавить меня к голове, Добхынину, для выяснения всех вопхосов. Иначе суд, господа!

Майлов страшно картавил, и, видимо, этот недостаток речи в большей степени проявлялся именно тогда, когда он нервничал. Пока он орал, управляющий достал из пещеры-норы второго, видимо, конюха Ваську, поступив с ним аналогично. Васька не орал, а только разминал затёкшие суставы ног и рук, виновато поглядывая на Михаила Ивановича. Тулин пролез в пещеру сам, осмотрелся и обнаружил предмет, который валялся на песчаном полу. Это была старая, выцветшая желтоватая пуговица из металла от военной одежды гвардейского чина императорской армии. Именно гвардейского, так как у артиллерийских, инженерных, гренадерских и кавалерийских пуговицы были другого цвета – из беловатого металла. Найденный предмет Евграф положил к себе в карман. В сопровождении управляющего, конюха и крикливо скандалящего Майлова он поднялся наверх. Как только канцелярский увидел графиню и Марфу, то немедля успокоился, видимо, пристыжённый своим положением.

Зато начала кричать Марфа-травница, скороговоркой произнося слова: «Говорила я, что здесь что-то не так. Говорила! И вот оказалась моя правда. Пусть нет здесь волколаков, но ни в чём не повинные люди страдали в темнице. Кто-то же их туда упрятал? Кто-то же это беззаконие сочинил? Надо, господин сыщик, разобраться. А то страшно жить здесь становится. Кровь чья-то? Еда для кого-то? И вот тебе на – узники!».

– Успокойтесь, Марфа, Евграф Михайлович обязательно разберётся и найдёт злоумышленников, – ответила графиня.

– Я ещё знаю одну тайну! У сельца Фалдино, что от нас недалеко, берендей поселился. Там, где он жить захочет, страсти всякие происходят. Может и земля под низ уйти, и новое озеро образоваться, так как берендей в друзьях с водяным и русалками, жёнами его, ходит. Не разлей вода – друзья. Но это не сразу происходит. Только тогда, когда найдёт того водяного, который к нему переселиться захочет. Берендеи – они колдуны, в медведей превращаются и лес от всякого люда берегут, чтобы не жгли и не разворовывали. Надо спасать фалдинцев от чудища. Давайте, барин, и туда поедем! Уж больно хорошо у вас получается с нечистой силой расправляться. Батюшки святы, а не сын ли вы покойного дворянина Михаила Тулина, что жил в доме при въезде в Прилепы? Хороший был человек, к нам, крестьянам, с душой относился, уважал и помогал. Он охфицером императорской армии был. Супруга его, матушка ваша, умерла вскоре после того, как сам он погиб на войне, – всплеснула руками Марфа, неожиданно остановив свой рассказ на полуслове.