Алексей Биргер - Смерть воды и огня

Лариса передала мне это.

— Переведи ему, что я ему жутко завидую! — сказал я.

Лариса и это перевела. Надо сказать, по-английски она чесала неплохо.

Мистер Николас Джонсон опять рассмеялся — и, похоже, совсем успокоился, решив, что мое упоминание про Верону было чистой случайностью. И в самом деле, кто же не упомянет такой знаменитый город?

— Я бы тоже хотела оказаться с тобой в Италии, — сказала Лариса, прижимаясь к нему.

— Может быть, когда-нибудь… — добродушно ответил мистер Джонсон. Главное, что сейчас мы вместе, да?

— И сколько ещё мы будем вместе? — задалась вопросом Лариса.

— По меньшей мере, два дня, — пророкотал мистер Джонсон. — Если позволишь, я останусь у тебя до самого отъезда. И ночевать буду у тебя, а не в гостинице. Мы ведь очень славно проведем время, да?

— Это замечательно! — Лариса была в восторге. — Но ведь мне надо и на работу ходить…

— У меня тоже есть дела, — сказал американец. — Так что днем мы будем разбегаться, а потом… потом мы будем жить полной жизнью, так?

— Такой полной, что тебе улетать не захочется! — заверила Лариса, сияя от счастья.

— Мне уже не хочется! — отозвался американец, обнимая её за плечи своей лапищей.

Чего не хочется американцу, подумал я, так это возвращаться в гостиницу. Он явно чувствует какую-то опасность, какой-то подвох… И то, что он узнал, сунувшись в компьютер, укрепило его в мысли: его могут попытаться убрать… Но что ж такое он мог углядеть среди данных о людях, которые в последнее время ездили за рубеж от фонда Дурманова?

Американец — из охотников, но затравленный зверь, бывает, пускается по следу охотника: видя свое единственное спасение в том, чтобы этого охотника разорвать. А узнать, в каком номере остановился американец, и подстеречь его — вполне выполнимая задача, как бы бдителен ни был мистер Джонсон. Остается одно: не появляться в гостинице до самого отъезда из Москвы. И тут он опять использует Ларису…

Но, тогда, получается, зверь, за которым охотится американец — зверь очень хищный и опасный…

За кем же идет его охота?

За Богомолом?

Других вариантов я не видел.

А если мои догадки правильные — то Богомол, действуя в своем стиле, сама постарается нанести первый удар. Сегодня?.. Пожалуй, нет. Ей надо подсобрать побольше информации об американце, чтобы основательно разработать план действий. Скорей всего, она рискнет «накрыть» его в гостинице завтра в ночь…

Стоит ли мне пытаться её перехватить? Пожалуй, нет. Я слишком плохо представляю, что за игру ведет Богомол, кто её заказчики, кого представляет этот мистер Николас Джонсон. Тем более, он в полной безопасности. У этой Ларисы Богомол её не найдет. Если только сам мистер Джонсон не решит ещё раз усыпить Ларису и на часок прогуляться среди ночи в гостиницу — чтобы самому подстеречь своего убийцу. Но в такие игры мне тем более соваться нельзя.

Как говорится, не зная броду, не суйся в воду.

Ясно одно: отснятые и записанные материалы мне ни в коем случае нельзя отдавать Богомолу. В полном виде, во всяком случае. Сцена с усыплением Ларисы и с проникновением в компьютер должна отсутствовать.

Я так погрузился во все эти размышления, что перестал обращать внимание на моих пассажиров и даже не заметил, как мы доехали. Очнулся я только тогда, когда Лариса сказала:

— Заверни вон к тому дому, вон к тому подъезду.

Я лихо подрулил к самому подъезду, помог им извлечь пакеты из багажника, американец очень щедро рассчитался со мной, и я, с благодарностью приняв деньги и позволив себе подмигнуть Ларисе: мол, желаю хорошо поразвлечься, поехал домой.

Мои уже спали. Я устроился на кухне и принялся «подвергать цензуре» все пленки. Во-первых, я поставил аудиопленку в двухкассетник и на чистую кассету переписал лишь отдельные куски: любовные разговоры, а потом все стоны и крики страсти. Те полчаса, что американец возился с компьютером, я купировал. Убрал я и все упоминания о районах Москвы и конкретных адресах чтобы нельзя было вычислить, в какой фирме работает эта Лариса или где она приблизительно живет. Потом я вставил в видеокамеру чистую видеокассету и включил запись, не сняв крышечку с объектива. Ну, забыл человек, в волнении, открыть объектив, что тут поделаешь? Благополучно изготовив испорченную пленку, я убрал её и «отредактированную» аудиокассету в отдельную коробку, которую как следует запечатал «скотчем». Подлинные видео и аудиоматериалы я спрятал в свой личный ящик секретера в гостиной. Завтра или послезавтра я найду для них более подходящее место, а пока ничего с ними не будет.