Марина Болдова - Тайна родной крови

© Болдова М., 2020

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2020

Грузовичок «Жук» веселого желтого цвета вывернул с улицы, примыкающей к площади Ратуши, и как-то воровато-неспешно двинулся к следующему перекрестку. Многочисленные прохожие, в основной своей массе туристы, с недоумением поглядывали на яркую машину – улица была с односторонним движением, грузовик же двигался в запрещенном знаком направлении. Кто-то достал мобильный телефон, чтобы сделать фото нарушителя, но машина неожиданно резво рванула вперед. Визг тормозов и отчаянный многоголосый вскрик слились в страшный аккорд свершившейся беды. Не останавливаясь, грузовик быстро проехал до перекрестка и свернул направо. На месте аварии вмиг образовалась толпа. Несколько человек снимали происходящее на камеру, но большинство, возбужденно переговариваясь, пытались через головы впередистоящих рассмотреть лежащего на дороге человека.

Маленький мальчик, успев к пострадавшему быстрее прочих, в растерянности обернулся к спешившей за ним девушке.

– Сара, – произнес он по-русски. – Это же Катя, да? Ну, скажи, Катя?

– Сема, пойдем, – девушка бросила быстрый взгляд поверх его головы, решительно развернула мальчика и, держа за худенькие плечики, повела сквозь толпу прочь.

– Ты что?! Так и уйдешь?! А она пусть лежит?! – Тот с возмущением вырвался из ее рук и побежал прямиком к подъехавшему в этот момент к месту аварии полицейскому автомобилю.

– Пан полицейский, там Катя! Моя сестра! Ее сбила машина! Желтая! – затараторил он без остановки, указывая пальцем на толпу. Тот непонимающе посмотрел на девушку. Та вдруг сильно побледнела и стала оседать на асфальт.

– Ой, приступ начинается, – округлив глаза, тихо произнес мальчик и кинулся к ней. Польский полицейский, не поняв ни слова, но сориентировавшись в ситуации интуитивно, взял в руки рацию. Его напарник, отодвинув мальчика в сторону, склонился над девушкой.

Никто не заметил, как белоснежный «Форд», за несколько минут до происшествия медленно двигавшийся вдоль тротуара навстречу грузовику, вдруг резко прибавил скорость и на перекрестке свернул в переулок. За рулем была женщина. Проехав еще несколько кварталов, машина остановилась. Женщина сняла темные очки, посмотрела в зеркало заднего вида. «Хм, неожиданно! – произнесла она с легким смешком. – И как удачно! Одной проблемой меньше…»

Кровь человека – мостик между душой и телом. Душа в маленького, еще нерожденного, человечка лишь в середине срока беременности вселяется, тогда и кровь пульсировать начинает. И информация от матери к ребенку по крови передается: доброта, праведность поступков или преступность. Все, что накоплено ею и отцом за время их половой зрелости. Никто за тебя не решит: добро нести в мир или зло. И что ребенку своему передашь: любовь к миру или озлобленность.

Семка беспокойно ерзал на жестком стуле в холле полицейского участка. Он так и не смог объяснить, кто такая Катя. Его не понимали. Телефон мамы Веры не отвечал – оно и понятно, отключила на время экскурсии. Тогда он набрал номер переводчицы Элины, которая работала с их ансамблем с первого дня фестиваля. И успокоился, когда та ответила, что подъедет в участок через десять-пятнадцать минут. А сейчас вот мысли о Саре заставили его вновь тяжело вздохнуть. Как он объяснит маме Вере и остальным, почему у нее случился приступ? Ведь он, Семка, за Сару отвечает! И должен ее беречь. Потому что приступ – это страшно! Страшно, когда и так бледное ее лицо становится совсем белым. Когда она, глядя перед собой испуганно и умоляюще, ловит ртом воздух, судорожно сжатыми пальцами сминая плед на кровати. А он, Сема, бестолково мечется по девчачьей спальне, хотя мать сто раз говорила, где лежит Сарино лекарство. Потом, сунув сестре спрей, дрожащими руками набирает «ноль три». И ждет «Скорую», поминутно подскакивая к окну.

Семка обожал Сару и боялся. И все делал не так. И вилка из левой руки сама выскакивала, а за ней и нож из правой – на скатерть! А то и в соусник! Сроду эта плошка перед ним стоит, словно другого места ей на столе нет! Пробовал отодвинуть, пока еще за стол никто не сел, не выходит. Кружочек, что ли, под ней Сара нарисовала? Прямо под донышком! И кричит он всегда громко. Как назло, все вдруг замолчат, а он в этот момент – вопит. «Учись сдерживать свои эмоции, Семен!» – проговорит Сара вроде бы спокойно и ласково, но у него вдруг от ее жалостливого тона ком в горле. Даже «извини» не всегда выдавить удается. Наверное, Сару и другие боятся, но им что – все взрослые, а он – поскребыш! Так его называет отец. Последний он в семье, со старшей, Катей, разница аж в двадцать лет!