Анастасия Калько - Две вдовы Маленького Принца

Наташе пришлось выйти из укрытия и сделать вид, будто она не стояла за деревом, а шла за Светой и Лерой.

Томилин услышал звонкое Лерочкино сопрано и поднялся, чтобы поприветствовать дам. Увидев Наташу, он улыбнулся ей:

– Вы в связи с завтрашней премьерой?

– Да, – вышла из положения Наташа, – я хотела обсудить с вами пару моментов в спектакле…

– Я вас слушаю, – Вячеслав отложил тетрадку и гитару.

– Извините, что отвлекла вас, – Наташа вошла в беседку и села.

– Ничего. Я уже закончил.

– Вы бард?

– Громко сказано, – смутился молодой человек, – так, иногда на досуге пишу тексты и подбираю к ним мелодию.

В сумке Наташи зазвонил телефон. Навицкая, не глядя, шлепнула рукой по сумке, и трель оборвалась.

– Пару раз ездил на фестивали, – добавил артист.

– А о чем пишете? – Наташа понимала, что снова заходит слишком далеко в расспросах, но слова помимо ее воли рвались с языка.

– О разном, – подумав, сказал Вячеслав. – О жизни… О людях. О дружбе и взаимовыручке. О тех краях, где я побывал и которые запали в душу.

– Я слышала из аллеи фрагменты мелодии к вашим стихам, – призналась Наташа, – и мне показалось, что песня – о зимней ночи в лесу.

– А почему вы так подумали? – с интересом взглянул на нее Вячеслав.

– Мне почудились в музыке завывание северного ветра и скрип замерзших деревьев, – пояснила Наташа. – Зимой я часто езжу за город, кататься на лыжах, и в пролеске завывает и трещит точно так же, если прихватывает морозец.

– Верно, – ямочки на щеках Вячеслава заиграли ярче. – Только я, когда придумывал текст, видел перед собой окрестности Новгорода. Все время вспоминал знакомые места. Вы знаете, – признался он, – я в детстве все мечтал совершить подвиг, думал: если кто-нибудь заблудится зимой в наших лесах, я его спасу. Я несколько лет состоял в кружке скаутов-следопытов… Пионерию уже не застал, даже октябренком не был… Нас учили ориентированию на местности, правилам выживания в дикой природе. И почему-то в моих мечтах всегда фигурировала именно зимняя ночь. Вот об этом и песня, – он достал штатив, стал крепить на нем телефон. – Я ее сейчас запишу, а вечером подберу видеоряд и скомпоную. Хотите послушать? Или у вас что-то срочное?

– Охотно послушаю, – Наташа была рада новой отсрочке – может, за это время она придумает какой-нибудь уважительный предлог, объясняющий ее визит.

Вячеслав установил штатив, включил видеозапись, подкрутил колки гитары и сел на скамейку напротив телефона, взволнованно поглядывая на Наташу: понравится ли песня ей, первой слушательнице.

Наташа сидела, затаив дыхание и боясь спугнуть очарование этого момента. Хоть бы не скрипнула скамейка, не звякнула пряжка сумки, не заорал некстати телефон, разрушив своим противным визгом магию этого майского дня с его ослепительно-синим небом, головокружительным ароматом сирени и воодушевленно блестящими глазами Вячеслава напротив нее.

– Деревья пятятся назад,

Туда, где светится закат,

Где серебрятся облака,

Деревья пятятся назад, – глубоким чистым баритоном запел Томилин, и Наташа сразу представила себе ранний зимний закат над лесом, ясное небо цвета малинового сиропа с медом, сверкающий всеми цветами радуги под лучами заходящего солнца снег – и недружелюбно чернеющую на другом конце белого поля лесополосу… И бегущего к ней через поле на лыжах совсем еще юного, охваченного тревогой Славу Томилина…

– А мне – вперед, а мне – туда,

Где чернота, где темнота,

Где гневно стонут провода,

Где бродит чья-нибудь беда,

Где руки тянет человек -

А всюду только белый снег,

И не дыханье, и не смех -

Холодный льдистый белый снег…

Наташа хорошо помнила, как шесть лет назад сама была в такой же ловушке. Ее планомерно загоняли за красные флажки, и никому до этого не было дела, никто из благополучных обывателей не видел, как рядом гибнет молодая женщина. И она – пусть это и происходило летом – была, как в том самом белом, холодном, льдистом плену без надежды на спасение, не видя выхода. И, если бы не Белла, Фима, Витя и Игорь… Если бы они вот так же не поспешили "туда, где стонет чья-нибудь беда"… "Не знаю, была бы я сейчас жива…"

– Деревья пятятся назад

И приглушают голоса -

Там солнце, небо, там сады,

И что им до чужой беды!

Наташа вздохнула, чувствуя, как сжимается горло от волнения – редкое явление. Она поразилась: как Вячеслав, с которым они были едва знакомы, почти дословно несколькими песенными фразами воспроизвел то, что случилось с ней в те месяцы – в марте 2014-го и в июне 2015-го года; испытания, которые обрушились на нее, ту безвыходную ситуацию, в которой она оказалась, и друзей, готовых прийти на помощь; готовность бороться с обстоятельствами и с самим собой, побороть нерешительность, страх, мысли "как бы самому не встрять". Не отступить, философски рассуждая "если жизнь ставит тебе препоны, лучше отступить" или "А может, у него судьба такая, замерзнуть в лесу, чтобы волчица могла сытно поужинать и досыта накормить молоком своих волчат; таковы законы природы, и вообще, сейчас по телеку "Зенит – Торпедо" покажут!". И пусть благоразумные обыватели хоть висок себе пальцем прокрутят, глядя на чудака, сорвавшегося из теплого дома в ночной лес за каким-то заблудившимся рохлей: "Нам-то что? Не наша печаль; так ему, сукину сыну, пусть выбирается сам!"… Но Слава так не может. Для него нет чужой беды, и он всегда готов протянуть руку помощи.