Адольф Бело - Королева красоты. Серия «Мир детектива - Франция»

– Бомба, говорите вы? Значит, полагаете что это преступление?

– Не мое дело предполагать, – а ваше. В качестве доктора, я только констатирую причину смерти князя… остальное меня не касается.

Но комиссар уже не слушал доктора, он быстро подошел к окну кабинета и начал его осматривать.

Это окно, точнее оконная дверь, выходила в палисадник, который отделял дом князя Лавизина от Парка Монсо. Комиссар тотчас же констатировал, что оба большие стекла были разбиты по всей длине, но это не могло случиться при поражении каким-либо снарядом, только в результате сильной вибрации или сотрясения. Он подошел к другому окну, которое находилось как раз против бюро князя. Одно из стекол было расколото, а посредине виднелся довольно большой круг, выбитый чем-то тяжелым. Обратив на это особенное внимание, комиссар желал, однако, услышать мнение ученого человека, который был еще рядом, и потому сказал:

– Доктор, сделайте милость, подскажите, приблизительно какой величины была бомба, о которой вы говорили.

Доктор подумал с минуту, внимательно рассмотрел несколько кусков чугуна, поднятых с пола, и сказал:

– Она, должна быть, величиной со страусиное яйцо.

– Не угодно ли вам теперь посмотреть на это окно. Что скажете? – спросил комиссар, когда доктор окончил осмотр.

– Отверстие как раз величиной с бомбу. Значит ее бросили снаружи?

– Да, ее бросили из палисадника.

Бросив взгляд на сад, освещенный газовым фонарем, и добавил:

– Человек сильный и с твердой рукой мог бросить ее из аллеи парка, ему не надо было даже перелезать через решетку. Она находится всего в шести метрах от этого окна. Шторы не спущены, князь сидел у стола, освещенный лампой, следовательно, могли целить прямо в него.

– Однако, – заметил комиссар, – первый этаж возвышается почти на два метра над землей, следовательно, человек, стоявший с той стороны решетки, не был не на одном уровне с окном.

– Для этого ему нужно было только взобраться на цоколь, в который вделана решетка. А если вы прибавите, что он еще был высокого роста, не удивительно, что бомба попала как раз в средину окна.

– Злодеяние очевидно, – согласился комиссар, – остается найти преступника.

Последние слова вызвали у доктора неприязнь, он согласился посвятить свой опыт и знания, свою проницательность служению тому, кто просил его об этом, но ему не нравилось, когда напоминали, что он участвует в полицейском расследовании.

– Ну, так как это не мое дело, я вас оставляю и иду к княгине. Возможно, ей понадобится моя помощь, – поклонился доктор.

После его ухода, комиссар продиктовал секретарю следующую телеграмму:

«Комиссар Европейского квартала, префекту полиции. Убийство русского поданного князя Лавизина в собственном доме, улица Мурильо. Прошу прислать полицейских агентов».

Отослав телеграмму, комиссар продиктовал короткий рапорт:

«Прибыв в улицу Мурильо, в дом князя Лавизина, где как утверждали, произошел несчастный случай, я был вынужден констатировать, что причиной взрыва была бомба, начиненная динамитом, которая была брошена в кабинет князя снаружи и стала причиной его смерти. Бомба была брошена из парка Монсо. В данную минуту не могу дать другую информацию. Я остаюсь на месте и произвожу дознание».

Комиссар подписал рапорт, и его без промедления отправил прокурору Республики.

Приняв стандартные меры, комиссар спешил продолжить расследование, которое должно было послужить основой для следственных действий и руководством для первых поисков судьи-следователя, которого прокуратура должна была назначить на следующее утро.

Согласно инструкции, он хотел собрать максимум улик на месте преступления, а потому сам спустился в палисадник. Несмотря на тщательный осмотр при помощи фонарей, которые ночной сторож парка Монсо предоставил в его распоряжение, комиссар не нашел ни на клумбах, ни в круглой аллее, покрытой мелким песком, никаких следов. Тогда он открыл калитку, которая соединяла палисадник с парком, и вышел в парк, чтобы осмотреть участок, по другую сторону решетки, в общественной части сада. Перед решеткой расстилалась небольшая, покрытая дерном лужайка. На влажном дерне отчетливо виднелись следы ног, такие же как и на цоколе решетки, на который неизвестный наверняка взобрался, когда он бросал бомбу, потому что на камне сохранились следы его ботинок с землей и дерном. Отдав приказ прикрыть следы соломой и небольшими досками, чтобы они сохранились до утра, комиссар вернулся в дом.