Петр Илюшкин - Страшная граница 2000. Вторая часть

Схема проста. Резал пластиковый шар. В него укладывал куски карбида. Сверху – вода в пластиковом пакете. В шаре делал отверстия и закреплял большие швейные иглы. Мина готова!

Шар плавает и ждёт, когда в иглы ударится вражеский парусник.

И крындец! Игла протыкает пакет, вода устремляется на страшный карбид. Страшный взрыв!

Это всё – днём. Ночью мы путешествовали по Алупке в поисках острых ощущений и ярких приключений.

Конечно, бродили мы и днём. Особенно тогда, когда поспевал сочный фиолетовый тутовник.

На самом краю обрыва, почти над морской пучиной, мы нашли громадное дерево тутошки с огромными чёрно-фиолетовыми плодами.

Восседая на толстенных развесистых ветвях, мы обжирались сладким сочным лакомством, поглядывая на сверкающее далеко внизу синее ласковое море.

Затем наступал черед инжира. Росли эти чудные фиговые деревья прямо на улицах. Чудо чудное! Как не влезть под большущие листья этого райского древа и не обожраться сладких карамельных фиг?!

Обжираясь, живо представлял себя Адамом в Райском саду. И мечтал, пока Создатель не вернул меня на грешную землю.

Удар был такой силы, что мгновенно отбросил от фигового древа.

«Чё это было?» – почёсывая ушибленную руку, раздумывал я.

Вглядевшись в крону, разглядел там электрические провода.

Вот такое райское наслаждение!

По осени нашлась нам и работёнка.

Одна бабулька попросила залезть на оливковые деревья, вольно растущие на каменистом склоне, и собрать чёрные сочные маслянистые плоды.

Мечту старушки исполнили быстро. Однако так и не поняли, чего такого нашла она в сильно-сильно солёных горьких оливах.

Кроме обжираловки и работы, мы часто бродили вдоль узких кривых улочек Алупки. Ну а Воронцовский прекрасный дворец оседлали весьма основательно. Крыша этого чудного дворца с множеством башенок и фигурок была для нас полигоном для пряток и просто побегушек.

Ну и добегались!

Как-то я с братом Романом и другом Лёхой сидели на крыше третьего этажа дворца и вели степенную беседу.

Брат старше меня на два года, и учился в другом месте Алупки, в санаторном интернате.

По крыше мы не бегали, потому как брат мой был откровенным флегматиком и юным художником.

Какая ему, будущему интеллигенту, беготня!

Мы никого не трогали, никому не мешали.

– Эй, шулупень! Подь сюды! – окликнули нас снизу, с крыши соседнего второго этажа.

Четверо взрослых толстых дядек злобно смотрели на наши худенькие фигуры и явно мечтали о боксёрской груше.

Грушами быть не хотелось. И мы, притворившись, что начинаем спуск, резво метнулись к другому краю крыши. И начали спуск.

Однако, следуя своей привычке, нас подвёл медлительный солидный Рома.

Пока мы буксировали его и подгоняли, злобные дядьки внизу уже злорадно потирали руки. В предчувствии бойни.

Что делать? Жирных боровов нам не осилить!

– Прыгаем! – заорал я, высматривая место для десантирования.

Прыгнул я очень удачно, припоминая уроки моего друга-пограничника. Приземлился и мгновенно сделал перекат через голову, дабы не сломать ноги. Всё же третий этаж!

А Лёха прыгнул неудачно. Зашипев от боли, упал под куст высоченного бамбука. Шикнув, сел и скривился от боли.

А где мой родной флегматичный братишка?

Подняв голову, я разинул рот. От удивления.

Рома прыгать на стал. Он медленно, как тот африканский ленивец, перебирался по карнизу. Злобный дядька встретил его и принялся настукивать по дурной голове юного художника.

Рома, не обращая никакого внимания на мощные тумаки, продолжал неспешный спуск ленивца.

И ведь правильно делал, что не спешил!

Спустившись на грешную землю, Рома сочувственно посмотрел на Лёху, который скрипел и плевался от боли:

– Перелом наверное!

Точно, перелом ноги. Вот и пришлось нам, вспоминая фронтовые рассказы нашего деда Петра, тащить друга на себе. А деду часто приходилось вытаскивать раненых с поля битвы.

Самым страшным воспоминанием моего деда было побоище 1942 года, когда немецкие танки раздавили пятьсот наших солдат.

О том побоище я часто рассказывал детдомовским пацанам.

Мы часто устраивали ночные посиделки, пугая разными страшными кровожадными историями. Главные истории брали из ужастиков Эдгара По. Мистику писателя мы щедро разбавляли российскими событиями. К примеру, как похоронили мужика, а он был жив. И когда случайно вскрыли гроб, то обнаружили, что человек задохнулся под землей. И корчился в страшных мучениях!