Петр Илюшкин - Страшная граница 2000. Вторая часть

– Чё такое? Забыл? Плати за вход!

Резко отшатнувшись, левой рукой я сбил руку нападавшего. Одновременно правая рука ушла в разворот. Пружина разжалась, и мой кулак влепился в ухо Кролу.

– Хук справа! – выдохнул я, наблюдая, как противник зевает и падает на землю. – Пики – к бою! Шашки – вон!

На выручку Кролу бросились двое. Но мой друг не сробел! Танцуя боксёрский «вальс», он мгновенно уложил одного. Я уложил другого.

И тут в бой ринулся, озлобленный нашим сопротивлением, сам Серый. С диким матом он бросился на меня.

Тут-то и пригодились уроки самбо нашего учителя.

С большим удовольствием я подставил ногу под брюхо летящего на меня Серого, и бросился спиной на землю. Кувыркнувшись черной птицей, враг тяжко брякнулся оземь! И загрустил.

Победа!

Серый лежал недвижим. Его братва в испуге испарилась.

Но было понятно, что Серый не успокоится, пока не отомстит. Надо ждать серьёзного боя.

Но шли тёплые летние дни, а боя все не было.

И мы занялись своими обычными рыбачьими делами.

Сидели как-то на своём купеческом чердаке, раскаленном жарким июльским солнцем.

– Петро! Смотри там чё! – позвал меня Лёха, выглядывая в слуховое окно чердака.

Хм! Через дорогу от детдома собрался какой-то народишко.

К медицинскому «УАЗику – буханке» медленно выводили древнюю старушку в рваном пальто.

Из громкого разговора мы поняли, что бабулю забирают в стардом.

– Петро! Это ж родственница Крола! Дом будет пустой! – радостно сообщил Лёха.

– Ну и чё?

– Как «ну и чё»? Ничейное добро там! Жратва! Надо забрать!

– Там есть кому забрать! – успокоил я друга.

– Ты не понимаешь! – возмутился Лёха. – Мы ж не себе, а пацанам принесём жратвы! А? Ну давай залезем?

Наотрез отказавшись, я всё же выглядывал в окно. Прицеливался к хатке. И раздумывал.

Скорее всего, я бы отказался. Но пришёл наш друг второклашка Игорёк Попов.

Был он круглым сиротой. Поэтому жалели мы его, подкармливали. Ну и брали в наши путешествия по окрестным сосновым просторам, в набеги на колхозные сады.

Неделю назад Игорька чуть не застрелил колхозный сторож.

Поначалу всё шло хорошо. Мы незаметно растрясли яблоневый сад, под завязку набили душистыми красными яблоками свои связанные триковые майки. И… Услышали грозный окрик:

– Стой! Стрелять буду!

Как мы ответили? Конечно, ногами: не выпуская добычу, стремглав бросились к ограде.

Но у самого забора нас нагнал выстрел. Игорёк вскрикнул и упал.

Перебрасывая его через ограду, мы нащупали липкую кровь, бьющую из раны. Перекинув пацана себе на плечи, я крикнул:

– Лёха! Стреляй вверх!

Лёха выхватил свой поджиг (самодельный пистолет) и с грохотом пальнул вверх. Сторож испуганно выругался и побежал назад.

Метров через сто, у ручья, мы остановились. Промыли водой рану. Она оказалась небольшой. Перетянули какими-то тряпками, и кровь остановилась. Ф-фу! Повезло парню!

А теперь Игорёшка стоит и умоляюще смотрит на меня:

– Давайте залезем в хату! Интересно же!

– В сумерках пойдем, посмотрим. – решил я. – Но надо точно знать, что там – никого. Как узнать?

– Ну постучим.

– Нет. Давай так. Видишь, там ставни закрыты? Возьми лук и стрелы. Выстрелишь. Подождём. Если будет тихо, полезем.

Луки и стрелы у нас хранились здесь же, на чердаке. Замаскированные всяким хламом. Всё было настоящим, боевым. Мы ведь готовились к охоте на большую рыбу. Слышали, индейцы так делают, расстреливая речную глубину.

Заодно мы химичили, изобретая специальные огненные смеси для наконечников стрел. Это мы начитались книг, как индейцы поджигали огненными стрелами тарантасы ненавистных бледнолицых.

Вот уже и сумерки накрыли станицу. Тихонько мы покинули чердак. Осторожно, как на прогулке, прошли мимо бабкиной хатки.

Ага, ставни закрыты. Вокруг – ни души.

Мы перешли дорогу, прислушались. Тишина.

Лёха натянул тетиву и выстрелил из лука.

Стрела легла точно в цель! Ай, молодец!

Опять – тишина.

Ещё выстрел по ставням.

Тишина. Можно идти!

– Игорёк! Ты на шухере! – шепнул я Попову. – Если нас повяжут, зови пацанов! Они знают, где мы. Ждут нас с добычей.

Неслышно проскользнули мы к запертым дверям хаты.

Замок висячий, совсем простенький. Открывается ржавым гвоздем!

Внутри – неприятный резкий запах мочи. Похоже, бабуля реально нуждалась в уходе. Ну да ладно! Чё там в шкапчике?

Пусто! Ощущение, что до нас всё давно украли! Нет даже посуды. Ни кружки, ни ложки!