Галина Миленина - Севиль

Он ещё раз поблагодарил за приглашение, записал адрес, дату открытия и вежливо простился. Алина положила трубку. «Вот это номер! Кто из нас двоих идиот — я или Майкл? Нет, я уверена, что вернулась в Штаты не Севиль. Неужели он не понял? Или тоже играет какую-то роль в этом спектакле? Это уж слишком! Законопослушные американские граждане никогда не пойдут на подобные афёры. Тем более, он не какой-нибудь эмигрант из Мексики или Сицилии. Высокооплачиваемый специалист, коллекционер шедевров, врач, единственный сын миллионера. А может, именно здесь лежит ключ к разгадке? Он один — и две сестры. На первый взгляд — похожие, как две капли воды, восточные девушки. Восток — дело тонкое!» Алина разволновалась так, что голова не на шутку разболелась. Пришлось принять анальгин и лечь спать пораньше. Среди ночи она проснулась от лунного света, проникавшего сквозь тонкие занавеси. И больше уже не хотела спать. Головная боль прошла, сознание было ясным и состояние бодрым, как будто она проспала не три, а все девять часов. Алина крутилась на удобной кровати до тех пор, пока не поняла: бесполезно! Сна сегодня не будет. Это состояние возбуждения было хорошо знакомо ей и, наверное, всем творческим людям: пришла идея, или вдохновение, или муза, как вам будет угодно назвать этот «визит», в общем, то, что иногда ожидаешь и призываешь месяцами, а то и годами, вдруг посещает тебя, и ты уже во власти этой новой, только что рождённой в твоём воображении картины. Это восторг и энтузиазм вдохновения, и невозможно спать, когда эмоции переполняют тебя и их необходимо выплеснуть наружу — в ноты, в текст или на холст!

Алина встала, накинула широкую мужскую рубашку, в которой любила работать, и прошла в студию. Включила всю иллюминацию и принялась за дело. «Я успею, у меня ещё две недели». Она трудилась с такой энергией, как будто кто-то свыше помогал и давал ей дополнительные силы. Алина пропустила рассвет и наступление дня. Когда упала на софу в своей просторной светлой студии, с большими — до пола — окнами, и взглянула на циферблат на стене, не поверила: было четыре часа дня. За всё время она ни разу не вспомнила ни о воде, ни о еде. Только сейчас почувствовала, что её мучает жажда и в глазах неприятная резь от долгого напряжения. Зато основная работа была завершена. А мелкие штрихи, доработки можно закончить за две недели. Правда, можно и годами совершенствовать картину. Как говорится, совершенству нет предела.

«Как жаль, что Виктор Викторович не сможет увидеть мою выставку!» — почему-то подумала она в этот момент. Виктор Викторович был первооткрывателем её таланта. Алина нигде не училась художественному мастерству и, хоть с детства любила живопись, никогда не думала, что будет сама рисовать. Когда в её жизни случилось, как она тогда считала, несчастье, наступила по-настоящему чёрная полоса — развод с мужем, она вынуждена была обратиться к доктору. Сама справиться с депрессией и бессонницей Алина уже не могла.

Она ежедневно приходила к пятнадцати часам в кабинет Виктора Викторовича и садилась лицом к стене, на которой неизвестный автор-абстракционист изобразил странную и мрачную картину. «Еще парочка таких сеансов — и я готова буду нарисовать что-то подобное, а то и покруче!» — подумалось ей. Доктор упрямо изо дня в день возвращал её в прошлые воспоминания и заставлял проживать всё заново. Он был убеждён, что только таким путём возможно излечиться: «Психоанализ — великая вещь. Доверьтесь мне!» И Алина доверилась. Сегодня она снова прожила тот период, когда любимый через неделю после свадьбы ушёл в ряды Советской Армии, и она осталась одна. Но разлуки и расстояния не было, любимый был рядом. Её любовь была такой огромной! А потом она узнала, что беременна. Боже! Это стоит пережить ещё не один раз, хотя бы в кабинете у психоаналитика. Никогда ни до того, ни после Алина не была так счастлива! Она просыпалась и засыпала с одной лишь мыслью о счастье. У неё будет сын, похожий на Антона!

Малышка родилась в жаркий июльский полдень. Роды оказались тяжелыми, а затем у Алины открылось кровотечение. Через двенадцать часов безуспешных попыток остановить его Алину забрали в операционную. Пока ждали анестезиолога, пожилая докторша держала холодную руку Алины в своей руке и ласково приговаривала: «Не бойся, моя милая, больно не будет. Сейчас уснёшь, а когда проснешься, всё будет позади. Не переживай, все будет хорошо».

Была полночь, Алину раздражал свет ламп в операционной — яркий, слепящий глаза. И она закрыла их…