Галина Миленина - Севиль

— Неожиданное предложение, — судорожно сглотнул слюну Князь, ибо ожидал услышать что угодно, только не это. — А когда вы собираетесь на отдых?

— Я только что из туристического агентства, где мне предложили горящую путевку на Кипр. Вылет завтра. Мне подходит, не нужно ждать визы, — пояснила она.

Эльвира подняла кофейную чашку и взглянула на неё:

— Хотите, научу вас гадать?

— Хочу.

— Смотрите сюда, — Эльвира поднялась с кресла и приблизилась к Князю настолько, что их головы соприкоснулись. — Видите, тонкая длинная дорожка? Это наше с вами романтическое путешествие под облака, — сказала она своим чарующим голосом и на мгновенье затаила дыхание. — А вот здесь — лохматая голова, похожая на медвежью. Это большой и верный друг. Уверена, что это вы. Ну что, согласны? — неожиданно звонко рассмеялась она.

— Конечно, согласен, — густо покраснев от волнения, ответил Князь.

— Тогда вот вам адрес, поезжайте в турбюро с паспортом и оформите путёвку. Встречаемся завтра в аэропорту в шесть утра. Вылет в семь тридцать, учтите время на таможню и паспортный контроль.

Эльвира легко поднялась с кресла и направилась к выходу.

— Да, совсем забыла, — обернулась у двери. — Не спешите с заказом «Мазератти».

Она вернулась домой и принялась укладывать чемодан. Туда были аккуратно сложены: три купальника, несколько сарафанов и юбок, несколько пар обуви и большая на полчемодана косметичка с кремами и бальзамами, туалетными водами и дезодорантами и ещё с тысячью мелочей, жизнь без которых современная женщина уже не представляет. Утомлённая сборами, Эльвира прилегла на диван. Мебель, оставшаяся от прежних хозяев, была старой до неприличия. Древний обшарпанный диван издавал жалобный скрип, когда на него садились, а железная кровать, с панцирной, ржавой сеткой, со спинками, увенчанными огромными, облезлыми шарами, была настоящим раритетом. Эльвира не собиралась ничего приобретать в дом, она не хотела вкладывать сюда ни копейки — не было смысла. Достаточно было выброшенной суммы — за дом и всю эту рухлядь. Но это временное пристанище должно было сыграть свою роль в придуманном ею сюжете, и деньги, вложенные в эту мизансцену, должны были вернуться сторицей. «Всё у меня получится, — с уверенностью подумала она в который раз, лёжа на диване и глядя на раскрытый чемодан. — Мне всегда везёт. Вот и с Князем повезло. Именно сейчас мне нужен такой человек, как он. Вот он и появился в моей жизни. Значит, я всё верно задумала. Я на правильном пути, и не надо допускать сомнений. Как там звучал девиз ордена иезуитов? Все средства хороши для достижения цели!»

Утром Князь волновался и курил сигарету за сигаретой, стоя у входа в аэропорт, где уже тридцать минут шла регистрация на их рейс. Он не знал, что Эльвира специально задерживалась. Она была уверена: если человеку что-то даётся в жизни легко, он это «что-то» не ценит. Она знала, что сдалась ему без боя, и эта лёгкая победа может вскружить ему голову и обесценить её, Эльвиру. Но времени на «бои», к сожалению, не было. Так пусть же он принимает за подарок судьбы каждую минуту, каждое мгновенье рядом с нею и всегда остаётся в неизвестности, подарит ли фортуна ему ещё один миг или это последний. Эльвира была дочерью красавицы-татарки и отца, который считал себя русским. Но кого только не было в ветвях его генеалогического древа, начиная с хохлов и заканчивая греками и болгарами!

Её смекалке, уму и природной интуиции позавидовала бы сама Роксолана. Если бы захотела, Эльвира могла с золотой медалью окончить школу и с красным дипломом университет. Предметы ей давались легко, особенно гуманитарные. Она свободно владела английским, немецким и татарским языками, и что удивительно, ни один из них не был принесён в жертву другому. Редким сочетанием — незаурядным умом и яркой внешностью — наградила природа эту женщину. Чертовски хороша, великолепно сложена — изящная, с осиной талией и высокой грудью, она носила обувь тридцать четвёртого размера. Черноглазая и чернобровая, с густой гривой вьющихся, каштановых волос, с идеальной, смуглой кожей, она была невероятно сексуальна. И ещё она знала, что владеет чарующим голосом. Наверное, такие голоса у сирен, зазывающих в свои глубокие, черные воды путешествующих моряков. Её голос можно было слушать без устали, как хорошую музыку. Говорят, глаза и голос — зеркало души. Возможно. Но если бы кому-то довелось заглянуть в её душу, он бы усомнился в этом утверждении. Душа Эльвиры — настоящие потёмки даже для неё самой. Иногда в ней бушевала неуёмная энергия, и в этот момент ей хотелось действовать и рисковать, видеть кипящую жизнь и себя в центре этого кипения. А бывали дни, нападала чёрная тоска, ей вообще ничего не хотелось, всё раздражало и бесило. Размеренная, пресная жизнь, как у других, работа — дом — семья, не для неё. Она мечтала быть не просто богатой, а купаться в роскоши, иметь свою яхту, виллу на островах, путешествовать, останавливаясь в дорогих отелях и наслаждаться жизнью. Но принц, который должен был всё это оплатить, почему-то задерживался со своим появлением. А годы уходили, и юная прелестница превращалась в зрелую женщину с невероятными амбициями и нереализованными желаниями. В последнее время планы в её хорошенькой головке рождались с быстротой молнии, и, как правило, один смелее другого. Что самое удивительное — чем дерзостней и невероятней был план, тем легче он реализовывался. Возможно, это было просто везением, но то, что она отлично разбиралась в людях и знала, с кем сыграть и на кого поставить, — это факт. Она считала себя смелой авантюристкой, а в сущности превратилась в отпетую аферистку.