Андрей Гордеев - Смерть шахматиста

Ожидая, когда движение на трассе нормализуется, Волков с задумчивым видом поглядывал в окно своей «девятки», размышляя о чём-то своём, изредка подгоняя автомобиль к отрывающейся от себя на небольшое расстояние колонне машин. Ещё была надежда, что возникший транспортный пузырь вот-вот лопнет, машины разъедутся по разным сторонам и дальше по ходу движения удастся избежать подобных пробок. Однако время шло, капитан всё чаще стал посматривать на часы, приходя к мысли, что наверстать убитые в пробке минуты уже невозможно.

В итоге к месту назначения Волков подъезжал уже с большим опозданием. Прямо перед ним, рассекая огромную лужу, образовавшуюся после прошедшего днём проливного дождя, из глубины квартала вынырнул рениамобиль, рванув в сторону центральной части города. Завернув на высвобожденную им территорию, Волков аккуратно обогнул лужу и устремился по узкой дорожке, покрытой потрескавшимся асфальтом и местами закиданной гравием.

Вот и то двухэтажное старой постройки с небольшими окнами аккуратно выложенное из красного кирпича здание, с толстыми прочными стенами, чем-то напоминающее средневековую крепость. Именно в этом здании ещё с советских времён располагалось руководство городской шахматной федерацией, а также существовал один из сильнейших шахматных клубов Москвы.

На маленькой гостевой стоянке около здания уже ютилось около десятка машин, среди которых выделялись два полицейских «бобика» с бесшумно мигающими фонарями на крыше, наводящие на мысль о произошедшем внутри здания каком-то криминальном событии.

Выискав для себя местечко на гостевой стоянке, Волков припарковал «девятку» и, хлопнув дверцей машины, направился в сторону входных дверей здания, у которых стоял одетый в форменную одежду полицейский.

Мысли опережали Волкова. На смену тягостным раздумьям, что же всё-таки произошло в стенах городской шахматной федерации, на капитана нахлынули воспоминания о годах его школьной жизни. Ведь недалеко ушло то время, когда он с группой одноклассников после занятий в школе спускался в метро и, невзирая на расстояние, добирался до располагавшейся в данном здании шахматной секции, желая научиться премудростям древневосточной игры. Это было время мальчишеского азарта, небывалого эмоционального подъёма, стремления к чему-то новому. Как ждал маленький Коля завершения теоретической части занятий, чтобы затем сразиться с кем-нибудь из сверстников за шахматной доской! Конечно, как и большинство ребят Волков болезненно воспринимал поражения в шахматной игре, долго ходил хмурым, неулыбчивым, утешая себя тем, что проиграл случайно, но когда одерживал победу, то ощущал себя на седьмом небе, желая непременно продолжить победную серию. Быстро способности к игре Коли разглядел и тренер, начав выставлять его на различные шахматные турниры среди ребят соответствующей возрастной группы. Впрочем, больших успехов на соревнованиях районного и городского уровня Волков не добивался, чемпионские кубки не хватал, хотя иной раз и имел все шансы зацепиться за призовое место. Отсутствие больших побед всё чаще стало сказываться на настроении Коли, его отношении к шахматам, желании дальше совершенствоваться в этой игре. Вдобавок ко всему, глядя на его «бесцельное убивание времени», всё чаще стал ворчать отец: «Ты на шахматах себе на жизнь не заработаешь! Подожми лучше в математике, химии, физике!» Вскоре бесперспективность своих потуг добиться больших успехов на шахматном поприще осознал и сам Коля. В одночасье он прекратил все походы в шахматную секцию, и шахматы так и остались в его жизни всего лишь увлечением, символом недосягаемой мечты. После окончания школы Коля поступил в юридический институт, а потом пошёл работать в правоохранительные органы.

И вот спустя несколько лет Волков снова направлялся к зданию, в котором располагалась шахматная секция, но теперь пребывая уже совсем в другом качестве. Теперь он не озорной мальчуган, а капитан полиции, представитель следственно-оперативной группы, вызванной по факту разыгравшегося в стенах здания действия.

– Товарищ капитан, шахматная федерация на втором этаже, – отчеканил стоящий у входа в здание полицейский в форменной одежде, вернув Волкова из воспоминаний школьных лет.

– Спасибо, я знаю, – кивнул головой капитан, упёршись глазами в висевшую у входных дверей информационную доску, повествующую о нахождении внутри здания городской шахматной федерации, померкшую на солнце, но всё ещё служащую ориентиром для многих любителей шахмат.