О. Дорош - Грехи Марии

– Мария, хватит! – Выкрикнула мама, но я не обратила на нее внимание. – Детка, мы поговорим об этом позже! Иди в дом!

– Нет, Ир, таких избалованных детей я не встречал давно! Маленький дьяволенок! – голос мужчины звенел от недовольства, его ноздри расширились, а глаза покраснели. Сейчас он как никогда напоминал мне злодея из мульти вселенной. – Я буду воспитывать тебя как твой отец. А ты будешь моей дочерью. Это понятно?

– Вы – не мой отец! Мой отец… он… он скоро придет! Да! И тебе придется уйти!

– Твой папаша бросил тебя, обрюхатил твою мать и бросил тебя! Ты не нужна ему! Теперь я – твой отец!

Он кричал мне в лицо, наклонившись ближе настолько, что до меня долетали его слюни. Мама и бабушка стояли рядом и ничего не делали, даже Давид казалось, опешил от такой ситуации.

– Я – твой отчим. Добро пожаловать в семью, Мария, Принцесса-Невоспитанная! Заходи в дом, буду делать из тебя человека, пока ты еще не перешла на сторону дьявола!

Он выплюнул эти слова и повернувшись прошел мимо меня. От его ответа мне стало больно и обидно. Я чувствовала, что по щекам текут слезы, но не хотела, чтобы этот ужасный человек увидел их. Поэтому я развернулась и побежала в конец нашего огромного участка. Там, за высокой травой, был заброшенный старый вагончик, где мы с Илоной любили проводить время. Взрослые не знали о его существовании, а может просто забыли о нем, поэтому он служил отличным вариантом для убежища.

Вот и сейчас я бежала туда со всех ног. Мое белое новое платье испачкалось о высокую траву, сандалии покрылись пыльцой, а голубые ленты выпали из растрепавшейся прически.

Я пробралась сквозь вытоптанный лаз, пролегающий сквозь покосившееся окно вагончика. Внутри было тихо, издалека слышался стрекот кузнечиков и ржание лошадей. Я прошла вглубь и поджав ноги уселась на деревянный настил, который мы соорудили еще в прошлом году. В этом году у нас так и не нашлось времени, чтобы навести порядок в убежище. За время зимы многие предметы повалило ветром, а тонкие занавески на окнах, которые мы так долго крепили, валялись смятые и забрызганные грязью.

Но сейчас мне было не до того. Я не понимала отчего этот мужчина был так жесток со мной. Меня грызло чувство несправедливости. Он говорил ужасные вещи про моего настоящего отца. Мы с мамой и Давидом никогда его не обсуждали. У нас с братом были разные отчества, и я понимала, что наших пап звали по-разному.

Мама однажды обмолвилась, что мой отец был красивым, но ненадежным человеком. Из ее слов я поняла, что она все еще любила его. Поэму тот факт, что этот мужчина стал моим новым папой, я принимать не хотела. Разве он не должен был прийти в наш дом гостем, подружиться с нами, как это делали взрослые в фильмах? Почему он был со мной так груб? У меня не было ответов на эти вопросы.

Я просидела в вагончике до самой темноты. А в наших краях темнело совсем поздно. Мне было страшно идти домой, но и другого выхода у меня не было. Когда солнце закатилось за горизонт, а меня начали беспощадно кусать комары, я осторожно выползла из своего убежища. Подставив лицо огромному красному солнцу, закатывающемся за горизонт, я ожидала увидеть маму или бабушку, которые будут звать меня, искать, но никого не было. Двор был пуст. Исчезли мамины сумки, куры были загнаны в ночной спальник, а в окнах домов уже зажегся свет.

Я прошла через участок и осторожно приблизилась к дому. Недовольно заурчал живот и я вспомнила что не кушала с самого утра. От исходящего от дома запаха во рту скопилась слюна. Наверное, снова бабушка кашеварит на кухне, чуть приоткрыв стекла.

Подойдя ближе и встав на носочки, нетерпеливо заглянула в окно. В самой большой комнате дома разложили большой стол для гостей. Бабушка застелила кремовую скатерть с красными розами, которую доставала только по великим праздникам или в Пост. На столе возвышались несколько блюд, и ряд ровных новых белых чашечек. Из было ровно пять. Как и нас. Этот факт меня порадовал. Мне было немного обидно, что никто не пошел меня искать, но количество чашек говорило о том, что меня все же ждут к ужину.

Я оглядела помятое и грязное платье. Сейчас бабушка будет ругать меня, а завтра нальет тазик с водой и заставит тереть платье о волнистую доску. Но это не страшно, это – справедливо, ведь я сама запачкала платье. Открыв тяжелую входную дверь, я просочилась в сени. Стянув новые сандалии, я поставила их на нижнюю полку обувницы. Обувь остальных моих домочадцев была разбросана. Я составила ее, в надежде что мама и бабушка заметят мои старания и не станут меня сильно ругать за произошедший инцидент.