Екатерина Барсова - Роковое пророчество Распутина

Внезапно все переменилось, как будто бы повеяло ледяным ветром. Анна обернулась. Вошедший мужчина был высок — примерно метр девяносто, крепкого телосложения, бросились в глаза брюки, заляпанные грязью, и ботинки с темными разводами. Клок волос падал на глаза, и мужчина нетерпеливым жестом откинул их. Войдя, он уверенно направился к прилавку и что-то спросил у женщины в платке. Переговорив несколько минут, мужчина обвел глазами помещение церкви.

И Анна замерла, застыла около иконы Богоматери. Для большего сходства с обычной прихожанкой она зашевелила губами, словно читая молитву. Но осторожно скосила глаза на мужчину — в его лице было нечто жесткое, решительное. На секунду они встретились глазами, и Анна поспешно опустила голову. Непонятно почему заныл затылок. Верный признак опасности? Уж как-то не вязался облик этого пришельца с церковью.

«Двери храма всегда открыты для каждого, — возразила она сама себя, — и каждый нуждающийся может войти сюда…»

Анна снова скосила глаза, и неожиданно увидела, что незнакомец идет к ней.

У нее подкосились ноги, она отступила в сторону. Но мужчина прошествовал мимо к алтарю и остановился примерно в двух метрах от того места, где стояла она. Похоже, он кого-то ждал.

Батюшка появился внезапно, но, вопреки ожиданию Анны, мужчина не подошел к нему, а напротив, сделал вид, что рассматривает иконы.

Картина складывалась странная: Анна наблюдала за чужаком, а тот в свою очередь — за священником. Она почувствовала, как от напряжения взмок лоб.

Постепенно стали прибывать прихожане на вечернюю службу. Анна затерялась в толпе, но старалась ни на секунду не выпускать из поля зрения мужчину, который внушал ей чувство опасности.

Во время службы Анна внимательно смотрела за незнакомцем: он стоял сбоку в передних рядах и не спускал глаз со священника.

Служба закончилась, и люди потянулись нестройными рядами к выходу. И мужчина спешно покинул церковь. Вскоре на выход направился и батюшка Николай. Из разговоров прихожан Анна узнала, что это именно он.

Анна посмотрела по сторонам и тоже вышла на улицу. Уже стемнело, и завывал ветер. Священника нигде не было. Если он свернул в сторону главной улицы, то она должна его увидеть, или отец Николай пошел в другую сторону?

Не закончив свою мысль, Анна почти бегом припустила в сторону, куда, по ее мнению, мог направиться священник.

Но и там его не было…

В отчаянии Анна прищелкнула пальцами и вдруг услышала шуршание колес автомобиля. Кто-то отъехал в темноту. Звук доносился справа, и она пошла туда — на звук.

Фары ударили слепящим светом по окнам ближнего дома. Она не разглядела человека, сидевшего за рулем, только темный силуэт. Ей показалось, что он — высок и худ. Но был ли это тот самый человек, что встревожил ее в церкви, Анна сказать не могла.

Машина рванула вперед.

Она упустила священника, так и не поговорила с ним, не узнала, почему он передумал сотрудничать с их центром. Может быть, почувствовав ценность материалов, отец Николай решил отдать их чужаку? Или просто посчитал, что они с Васей хуже справятся с изучением ценных исторических документов? Гадать не хотелось.

Ноги сами понесли Анну к пристройке, о которой говорил ей Вася. На двери был замок. Анна осмотрелась по сторонам: с одной стороны — забор, с другой — небольшое окно. Анна надавила на створки — окно открылось. Подтянувшись, Анна залезла внутрь. Кто-то шуршал в углу. Анна присела на корточки и зажгла фонарик на мобильнике. Маленькая серая тень метнулась в угол. Мышь!

Сидя на корточках и поставив свет на минимальную мощность, чтобы не было видно со стороны, Анна осмотрела пристройку. Небольшое помещение — примерно двенадцать метров. В углах стоял инвентарь, висела одежда, было нечто похожее на станок. В одном углу Анна увидела коробки, накрытые сверху клеенкой, и, передвигаясь на корточках, подобралась к ним. Взяла ту, что была сверху, и стала ее осматривать.

Анна бегло просматривала бумаги и те, что казались на первый взгляд важными, складывала в рюкзак, надеясь дома рассмотреть все более основательно. Через полчаса она так же, через окно, выбралась обратно. Посмотрела на часы и заторопилась к электричке.

Недалеко от церкви за ней увязалась собака, худая, с ввалившимися боками. Анна порылась в рюкзаке и кинула ей бутерброд, который взяла с собой. Как ни странно — ей даже не хотелось есть, вероятно, от напряжения.

Приехав домой, она зашла к Елене в спальню и пожелала ей спокойной ночи. Сестра уже готовилась ко сну. Анна ничего не стала говорить о своей поездке.