Григорий Симанович - Клеточник, или Охота на еврея

Он смотрел на слово под номером 9 раздела «По горизонтали», как внутренним взором разглядывают галлюцинацию, с интересом ожидая, когда же она сгинет.

Слово не таяло, не исчезало как симпатические чернила на свету.

Слово реально торчало в тексте ответов с ошарашивающей нелепостью и неуместностью. Такого слова здесь не могло быть, потому как при нынешнем политическом климате в России его не могло быть в принципе, ни при каких обстоятельствах в кроссвордах вообще, а в фогелевском – тем более.

Это слово было фамилией. Той фамилией, которая в последние два года, после избрания нового главы государства, появлялась на газетных полосах и в телерепортажах крайне редко, куда реже президентской, но вызывала трепет и уныние у всех, кто еще не расстался с мечтами о демократии западного типа.

Слово было фамилией председателя ФКП, Федерального комитета правопорядка. Комитет учрежден был парламентом, президент подписал. ФКП стал единой крышей большинства силовых ведомств, ранее действовавших в стране. Создавалось впечатление, что только народные дружинники почему-то не вошли в подчинение новоявленному монстру.

Фамилия принадлежала человеку, могущество которого, как все понимали, простиралось в чем-то даже дальше и глубже президентского.

Это был самый охраняемый после президента, самый опасный человек в стране.

МУДР И К. Федор Захарович МУДР И К.

Фима усилием воли заставил себя встать и двинуться к полке, где поверх стопки лежала позавчерашняя «Мысль». Он с последней надеждой бросил взгляд на вопросник кроссворда, на определение под цифрой «9», хотя прекрасно помнил, как оно звучит. Фима сам не понимал, на какое чудо надеялся. Но второй раз чуда не случилось.

Чудеса кончились!

Составитель спрашивал у гадающего народа, как называется «грызун семейства беличьих, при опасности встающий «столбиком».

Фима загадал суслика. Две вертикали заботливо подсказывали вторую «у» (6. «Любимец публики» – «кУмир») и предпоследнюю «и» (10. «Знатный вельможа при дворе императрицы Анны Иоанновны» – «бИрон»).

Все сходилось на суслике. Но по буквам, словно в издевку, подходил и Мудрик. Фамилия была вписана с маленькой буквы, как и положено в кроссворде. Но это ничего не меняло.

Минута полной прострации. Ужас впился в горло, перекрыл воздух и обездвижил. «Не может быть!», – постарался убедить он себя, не в силах оторвать глаз от клеток. Воображение, усиленное склонностью к черному юмору, преобразило решетку кроссворда в другую, совсем другую…

Мрачная самоирония помогла взять себя в руки.

«Идиот, при чем здесь ты! Какая-то сволочь в редакции перепутала или жестоко подставила. Но, слава Богу, сейчас не сталинские времена. Сейчас времена… – подходящее слово пришло как озарение… – времена компьютера».

Судорожно схватив газету, он оторвал от пола онемевшие ноги и, как на плаху, побрел в кабинет. Включил компьютер. Курсор долго превращался из колбочки в курсор, подрагивая как дуло пистолета, направленное в лоб.

Он давно все делал на компьютере. Специальная программа ускоряла и упрощала процесс, позволяя успевать к сроку сразу во многих изданиях. Эта программа помогала с помощью нехитрых манипуляций превратить правильные ответы, вписанные в клетки кроссворда, в список ответов, публикующийся отдельно. Не надо было набивать одно и то же дважды. Исключались ошибки. Компьютер перепроверял и без того параноидально тщательного Фиму.

Вот она, отдельная папка кроссвордов для «Мысли». Последний, 28-й. Составлен заранее, неделю назад скопирован и отослан.

9 по горизонтали. Ответы в самом «теле» кроссворда. Боже мой! «мудрик».

Спокойно, Фима, спокойно! Идем ниже. Ответы в перечне. Номер 9 по горизонтали.

«мудрик».

Электронная почта, раздел «Отправленные».

«мудрик»

«Я этого не писал», – теряя сознание, сказал себе Фима Фогель. И потерял сознание.

Он открыл глаза и обнаружил себя в постели. Над ним склонилась Юлька. Ее лицо узнавалось смутно, как сквозь запотелое стекло. Она массировала область сердца не хуже заправского реаниматолога, бормоча как заклинание: «Фима, сейчас приедут, Фима, не уходи, они приедут, не уходи, сейчас приедут…».

Неотложка примчалась быстро – не прошло и вечности. Их диагноз звучал банально. Фима и так понимал: гипертонический криз, стенокардия. Требовался укол и сон.

Пока он спал, Юлька обзвонила и отменила немногочисленных гостей.