Ксения Ладонежская - Рыцари Дорог. На распутье

Один из них – тот, кого называли Стасом, вытащил из кобуры пистолет, оказавшийся обыкновенной зажигалкой, и неторопливо прикурил:

– Не знаю, почему говорят, что современная молодежь туго соображает. По-моему, этот усвоил урок довольно быстро… Всего-то и понадобилась пара затрещин!

– И вдумчивая беседа! – напомнил ему один из близнецов.

– И тонкий намек! – поддакнул второй.

Теперь, когда эти двое сняли маски, стало понятно, что они абсолютно одинаковые. И даже говорят зачастую синхронно.

– Ладно, давайте сваливать по-тихому, пока не засветились. А то, если кто-то прознает – нас свои же за такое самоуправство того… Не похвалят, в общем, – скривился Грязный Стебщик.

– Это уж точно! – кивнул первый из близнецов.

– Определенно! – поддакнул второй. – Один только Боцман чего стоит…

– Во-во! – поежился Стас. – Он вам пропишет триперного осьминога в клюзыу… И сапогом утрамбовать!

– Боцман может!

– Кто бы сомневался!

Они снова рассмеялись, но как-то нервно. Сержант по безопасности мото-клуба "южных" был грозой окрестностей и притчей во языцах. Когда-то и правда служивший на флоте, а теперь осевший на берегу здоровяк мог при случае так рявкнуть во всю силу своих богатырских легких, что дрожали стекла близлежащих домов, дикие коты мгновенно подскакивали и забирались на верхушки деревьев, а вся живность разбегалась на километр в округе. Особо любил он вворачивать в свою речь всякие морские ругательства, присказки да прибаутки, от которых в другое время все ухахатывались. Но когда Боцман был зол – тут сразу становилось не до смеха. Он ведь мог и не ограничится только словесным назиданием. Для тех, кто слов не понимал, были в его арсенале и более доходчивые методы воспитания…

– Хотя, если честно, я даже не столько Боцмана опасаюсь, сколько Найджела, – вздохнул Стас, направляясь к своему мотоциклу. – Вот уж от кого не спрячешься! Вроде, тихий, воспитанный, интеллигентный, а как зыркнет… И ничего от него скроешь, от всезнайки этого. Я даже удивляюсь, как он нас до сих пор не "запалил", умник чертов…

– Да я сам удивляюсь, Стас, – раздался вдруг тихий задумчивый голос.

Грязный Стебщик вдруг застыл на месте, идущие за ним близнецы налетели один на другого и оторопело притихли. Стас нервно сглотнул. На его мотоцикле, вальяжно устроившись, восседал высокий и худой парень в кожаной куртке с пристальным холодным взглядом.

– Найдж… а ты как тут…? – охнул Грязный Стебщик.

Но договорить не успел, потому что сзади вдруг кто-то рявкнул так, что близнецы аж присели:

– Мать твоя каракатица!!! Чтоб мне сблевать ядовитой медузой!!! А меня вы, значит, меньше боитесь, черви гальюные??? Да я тебе, недоумок палубный, задницу порву кабестаном на морские водоросли…

– А меня, значит, больше? – задумчиво переспросил тот, кого назвали Найджелом. – Прям даже не знаю, считать ли это комплиментом…

Викинг поскреб небритую щеку и усмехнулся: «Интересно, когда слишком часто начинаешь ловить себя на мысли, что раньше было лучше – это признак надвигающей старости?»

Президент мото-клуба «северных», рослый гигант с копной светлых волос и внешностью скандинавского варвара, что-то и правда в последнее частенько предавался воспоминаниям. На своем веку он повидал немало. Помнил еще прежние времена, когда мото-клубы были больше похожи на мото-банды, когда город был негласно поделен на территорию «северных» и «южных», которые то враждовали между собой, то объединялись, чтобы противостоять кавказцам, торгующим наркотой… Помнил разборки с «восточными» – когда всякое отребье, тоже возомнившее себя байкерами, решилось создать свой «вольный» клуб да подвинуть «старичков» 1 1 Об этих событиях подробнее – см.книгу «Рыцари дорог и Ночные ведьмы». … И уж конечно не забыл отчаянную схватку с олигархом, решившим прибрать город к рукам и начавшим было устанавливать здесь свои порядки. Тем более, что в той истории для Викинга оказались замешаны и личные мотивы 2 2 Об этих событиях подробнее – см.книгу «Рыцари дорог. В погоне за умирающей мечтой» . О которых он теперь и рад бы забыть – да разве выкинешь такое из памяти? Даже у самого сурового варвара, как правило, есть на сердце такие раны, что не зарастают годами, а в душе копится горький осадок, который со временем становится твоим верным спутником, не отпуская ни на минуту, лишь немного утихая со временем…