Оксана Одрина - Лишний

– Ну, вам ли, Андрей Анатольевич, не знать, что такое дно жизни, – едко усмехнулся Лёшка. – Вы в этом деле профи.

– Я не профи. Я исследователь, – гордо вздёрнув подбородок, отозвался сосед.

– Чего именно? – рассмеялся Лёшка. – Нищеты и пьянства?

– Я изучаю Запустенье изнутри, – вдохновенно произнёс Андрей. – Это позволяет разобраться с причинами его появления в жизни и влиянием на человека в целом.

– О! Да вы философ! А так и не скажешь! – насмешливо восхищался парень. – Особенно, когда вы пьяным на улице валяетесь. Это и есть ваша научная работа, труды всей жизни.

– Ты уйти хотел, – отрезал Андрей и кивком головы указал в сторону окна. – Выход всегда рядом. Окно. Только руку протяни.

– А теперь не хочу, – ощетинился Лёшка. Он встретился взглядом с хмурой Аней. Она сверлила его холодным презрением и молчала. Он поспешил сменить тему: – А вот расскажите тогда, Андрей Анатольевич, что такое Дефект?

– Кто, – поправил Андрей.

– Что значит, «кто»? – не понял парень.

– Дефект Порядка – это особое состояние человека. А название для него придумал я, – добродушно улыбнувшись, продолжил Андрей. – Нужно было дать понятие открытому мной неизвестному явлению.

– Что я здесь делаю?.. – шёпотом на одном дыхании произнёс Лёшка. Андрей придумал название. Скорее всего, в горячке очередного запоя. Или он и сегодня там, и Лёшку туда же тянет. Беги, глупец, беги. Сам остался. – Я схожу с ума. Я уже сошёл.

– Дефект Порядка возникает в минуту рождения сомой безобидной, на первый взгляд, боязни, – прояснял Андрей.

Лёшка в ответ шмыгал носом и, устало, растирал лоб руками. Они все давно уехали, далеко и безвозвратно.

Андрей не молчал:

– Что-то или кто-то доводит человека до приступа панического страха, который растет внутри него, развивается, становится хроническим, накрывает и поглощает сознание снова и снова. Возникает провал в созидании Порядка, возникает Дефект. Ты частенько паникуешь, и в такие минуты тебя поглощает некая жуть – ты Дефект. Чего боишься ты, Алексей? Ведь опасения есть в твоём сознании. Просто признай это для начала.

– Хорошо, – согласился Лёшка. – Допустим. Я боюсь лестниц. Причина?

– Всё сложно, – размышлял Андрей. – Что-то из детства, или необязательно. Разочарование, предательство, смерть. Что-то страшное произошло именно на лестнице. Случилось то, чему ты был свидетель, либо участник, что создало провал внутри тебя. И вот ты не находишь себе места, и медленно погружаешься в уныние. Уныние – первый признак Запустения.

– Но я ничего такого не помню, – негодующе отозвался он, пожимая плечами.

– Со временем хватишься, – уклончиво ответил Андрей.

– Но… – Лёшка на секунду замялся. Потом прошёл ближе к окну и сел на подоконник рядом с Настей. – Как же тогда я попадаю в это самое Запустенье? И почему именно я?

– Не знаю, – задумчиво произнёс Андрей. – Нужно разбираться. Это займёт время. Оставайся у нас ненадолго или иди домой. Решение только за тобой. Кстати, ты хотел уйти. Может, наедине с собой ты быстрее разберёшься, но учти, это опасно. Не ты сейчас управляешь собственной вменяемостью, Алексей. Ты не контролируешь тревожность. Пагубы чуют твой страх и приходят за тобой.

– Пагубы – это кто? – тарабаня пальцами по пластику, поинтересовался Лёшка. – Это и есть ваше Запустенье?

– Нет, – сдержанно отозвался Андрей. – Пагубы используют пространство Запустенья, чтобы получить Дефект.

– Зачем? – тяжело вздохнув, спросил он.

Кажется, он окончательно запутался. Он вляпался в то, во что вляпываться не стоило бы.

– Пагубы – это плотная субстанция из страха. Они питаются другими более слабыми страхами и только, – важно, но без противной улыбочки внезапно выдал подозрительно молчавший всё это время Илья. – Дефект – нескончаемое вместилище паники и тревог. Каждый убитый Дефект для этих существ источник сил и самой жизни. Ускоряя запустенье для выбранной жертвы, скорбящие дамы доводят её испугом до умопомрачения. Они без особых усилий проецируют любую твою фобию в реальность, и ты видишь то, чего боишься больше всего. В эту минуту ты беззащитен, не способен сопротивляться, и вот дамочки-палачи уже забирают твою жизнь, оставляя взамен лёд и пыль. Выглядит подобная смерть настолько жутко, что поле увиденного человек, наблюдавший убийство просто со стороны, уже никогда не будет прежним. Если вообще сможет со всем этим дальше жить.

– Но при чём здесь я? – уронил Лёшка, снова заламывая себе руки. – И зачем мне всё это? Что мне со всем этим теперь делать? Мне не спастись, да?