Дмитрий Сафонов - Энские истории

— Ладно. Пошли вместе.

— Моя доля — двадцать семь с половиной. Ты не забыл?

Они пошли туда, где скрылся Беглец.

Профессионал огляделся; невдалеке ухабилась заброшенная дорога: она вела как раз к въездным воротам. Быстрым шагом он пошел туда. Насквозь проржавевшие ворота, сваренные из огромных листов железа, были заперты такой же ржавой цепью. На цепи висел замок. По счастью, цепь была длинной: Профессионал без труда протиснулся в широкую щель.

Когда-то это была крупная стройка районного значения. О ней писали все газеты; финансирование было более, чем щедрым. Сделали проект, утвердили смету, выделили деньги — ровно столько, сколько требовалось по смете, и ни копейкой меньше. Однако неожиданно обнаружилось, что их все равно не хватает. Кто-то говорил о хищениях среди руководства; директор же намекал на непредвиденные расходы, никому, впрочем, не объясняя, что он имеет в виду. В общем, деньги кончились, стройка остановилась, директор пошел на повышение, а заводские корпуса начали ветшать и разрушаться — еще быстрее, чем когда-то возводились.

Сейчас заброшенный завод представлял собой жуткое зрелище: даже мальчишки из окрестных селений боялись играть здесь в войну; взрослые же вообще старались не упоминать об этом мертвом месте.

Профессионал достал пистолет, снял с предохранителя, взвел курок и, неслышно ступая в густой коричневой пыли, стал продвигаться вглубь территории. Вдруг его внимание привлек большой щит, укрепленный на столбе. Это оказался план будущего гиганта социалистической индустрии: подробное изображение мертворожденного дитяти.

Любую карту Профессионал запоминал моментально и во всех деталях: будто диктор телевидения — детский стишок. Ему потребовалось полминуты, чтобы прикинуть, какая точка этой огромной территории является наиболее выгодной для наблюдения. Проделав эти нехитрые вычисления, он прямиком туда и направился.

Студент, перемахнув, а точнее будет сказать — перелетев через забор, взял еще левее и, в три скачка покрыв более десяти метров, распластался за грудой металлолома. Он замер и старался не дышать; лежал, тщательно прислушиваясь к каждому шороху. До него доносились обрывки разговора громил; сердце его отчаянно билось; он перевел дух лишь тогда, когда Придурки решили идти в другую сторону.

Несколько минут Студент изо всех сил напрягал зрение, пытаясь разглядеть возможную опасность; убедившись, что никого поблизости нет, он короткими перебежками, пригнувшись, добрался до приземистого здания с пустыми глазницами незастекленных окон; перевалился через подоконник и на четвереньках, чтобы никто с улицы не смог его заметить, стал переползать от одного оконного проема к другому, время от времени осторожно выглядывая и наблюдая за происходящим снаружи.

В углу он увидел лестницу, ведущую на второй этаж; осыпающиеся пролеты щетинились торчащими во все стороны прутьями арматуры. Студент подумал, что на втором этаже он будет чувствовать себя спокойнее, и повернул к лестнице. И действительно, наверху можно было не пригибаться; здесь было гораздо чище — ничто не шуршало под ногами, так что он не рисковал выдать себя нечаянным шорохом; кроме того, отсюда было дальше видно.

Студент твердо решил не выходить из здания: он понимал, что не может ничего противопоставить пистолету. Если с Беглецом еще можно было справиться — судя по всему, у того не было огнестрельного оружия, иначе почему же он не отстреливался? — то переть против двух громил, у одного из которых есть пистолет — по меньшей мере глупо. Он совсем не ожидал такого поворота событий.

В Энске он купил топор; разыскал на антресолях старый длинный плащ; приладил изнутри к подкладке петельку и подвесил на нее свое немудреное снаряжение. Изучение литературы — в пределах школьной программы — не прошло для него даром; помнится, так же в свое время поступил Родион Романович Раскольников, когда собирался замочить старуху-процентщицу.

Тогда, в поезде, увидев Беглеца, направлявшегося в туалет мыть окровавленные руки, Студент притаился в тамбуре; достал из подмышки топор и замер в позе палача перед решающим ударом. Покончив с мытьем, Беглец случайно заметил громил и, дождавшись, пока они войдут в покинутое им купе, намеревался незаметно перебраться в другой вагон. Он открыл дверь тамбура и почему-то замер на пороге. Это его и спасло. Студент ударил что было сил, подавшись вперед всем телом; лезвие топора глубоко вошло в пол. Началась возня. Беглец оказался куда сильнее; Студенту же помогал страх. Однако вскоре он пропустил весьма увесистый удар в челюсть и ненадолго отключился. За это время Беглец сорвал стоп-кран и выскочил из поезда.