Дмитрий Сафонов - Ласковый убийца

— Все равно я вам ничего не скажу, — упрямо произнес он и подумал: "Что же, Учитель меня обманул, когда говорил, что мне еще многое предстоит сделать? Может, он меня с кем-то спутал, старый пень?"

Шапиро подошел к нему вплотную и пристально посмотрел прямо в глаза.

— Я вижу, что вы ничего не скажете. Но у нас есть другой вариант. Неужели вы никогда не видели фильмов про шпионов? Нет? Тогда вас ждет приятный сюрприз, — он нажал маленькую белую кнопку, стена напротив Валерия вдруг раздвинулась, открыв большой черный проем, и оттуда, из глубины проема показалось кресло на колесиках, которое толкал перед собой мужчина в черной маске. У Топоркова защемило сердце: он был готов закричать, потому что в кресле сидела Нина. Ее рот был заклеен лейкопластырем, она отчаянно таращила глаза и трясла головой, но не могла произнести ни слова. Поэтому Валерий не стал спрашивать, как она сюда попала — все равно не ответит.

— Ну что теперь скажете? — ехидно спросил Шапиро. — Будете говорить?

— Зачем вам это нужно? — спросил Валерий. — Зачем вы все это делаете?

— Как зачем? — удивился Шапиро. — Операция "Харон". Разве вы не знаете?

Валерий покачал головой.

— Мне известно не так уж много.

— Ха-ха-ха! — рассмеялся Шапиро. — Пусть немного, но мне и этого хватит, — от него сильно пахло коньяком. — Пять цифр, заветные пять цифр!

— Да что за цифры такие? — спросил Валерий. Он решил тянуть время, как только можно. — Уж расскажите нам напоследок. Или боитесь?

Шапиро расхохотался в ответ.

— Я — боюсь? Ну, знаете ли, это слишком! Это чересчур для человека, которому осталось жить несколько часов.

— Ну так тем более. Расскажите! Позабавьте нас перед смертью, — никто, кроме Валерия, не понял двусмысленность этой фразы: ведь он не уточнил, чью смерть он имеет в виду.

— Ну что же? — Шапиро одолевало тщеславие. — Так и быть, я вам расскажу. А потом, в знак ответной любезности, вы назовете мне пять цифр, которые сообщил вам Штопоров. А не то, — он показал на столик с инструментами, — мы на ваших глазах будем пытать Нину Александровну. Представляете, как вам будет неловко перед ней? Ведь она-то точно ничего не знает.

— Хорошо, — немного подумав, сказал Топорков. Нина что-то замычала, но Валерий в ответ только пожал плечами — насколько это позволяли путы. — Прости, но мне ничего не остается делать. Я не смогу на это смотреть.

— Вот это другой разговор! — обрадовался Шапиро. — Правда скажете?

— Скажу, — твердо пообещал Валерий.

— Слово офицера? — не унимался Шапиро.

— Слово офицера, — поклялся Топорков.

— Ну хорошо, тогда слушайте, — Шапиро налил себе еще коньяку и залпом выпил. — Слушайте мою историю.

— Начнем с того, что я, конечно же, Шапиро, но не тот Шапиро, не Израиль Моисеевич. Я — его брат-близнец, Соломон Моисеевич Шапиро. Генерал умер четыре месяца назад от энцефалита. Это случилось у меня дома, прямо на моих глазах. И тогда я, простой часовщик, переоделся в генеральскую форму, а его тело нарядил в свою одежду. Я давно знал, что судьба не слишком справедлива ко мне, что она ласкает не того, кого нужно: не Соломона, а Израиля, хотя он этого, может быть, вовсе не заслуживает. Она просто перепутала, потому что мы с братом были очень похожи. Зато теперь, благодаря этому поразительному сходству, у меня появилось все: машина, квартира, вот этот загородный дом, деньги. Единственное, чего я не хотел принять в наследство от покойного Изи — это его жена. Глупая и вздорная баба. Мы с ней, слава Богу, развелись! Правда, это вызвало некоторые подозрения, потому что Израиль прожил с ней тридцать шесть лет душа в душу, но я не смог. Если бы вы видели, как она готовит, вы бы меня поняли! Даже мацу — и ту нормально испечь не может. Ну да ладно! Дело не в этом. Оказывается, Израиль вел дневник, куда записывал буквально все. И однажды я наткнулся на очень интересную запись, которую он сделал, когда был еще адъютантом у Андропова. Вот тогда я впервые узнал про операцию «Харон». Вы же не знаете, в чем суть этой операции? — Соломон Шапиро радостно потер руки. — А я вам расскажу. Незадолго до смерти Андропов перевел все деньги партии на секретный счет в швейцарском банке. Номер счета состоял из пятнадцати цифр. Андропов разбил их на три пятерки и назвал трем разным офицерам госбезопасности: из числа тех, кому безоговорочно доверял. Брат записал в своем дневнике их фамилии. Мне оставалось только узнать цифры, и я был бы сказочно богат. Султан Брунея чистил бы мне ботинки, а Билл Гейтс — бегал за пивом. Но для осуществления этих великих замыслов мне нужен был помощник. И такой человек нашелся, — Шапиро показал на мужчину в черной маске. — Мы узнали у Попова и Гаврилова их цифры. Настала очередь Штопорова. Но старик был упрям — он был человеком старой закалки. Он бы умер, но не сказал ни слова. Однако в это время на помощь пришли вы, — Шапиро противно улыбнулся. — Тотошин поручил вам и Нине Александровне расследовать это дело, — Валерий похолодел: откуда он знает? Ведь это секретная информация!