Татьяна Бочарова - Черное облако души [litres]

– Пшел вон, – говорит она Тузику и пихает его ногой.

Тот обиженно поджимает хвост, отходит в сторону и косится на меня чёрным глазом, словно ища поддержки и сочувствия. Я улыбаюсь Тузику. Я вообще последнее время только и делаю, что улыбаюсь. Нагруститься я ещё успею – потом, когда вновь станет холодно, солнце скроется за тучами и зарядят дожди. Галка снова пойдёт в школу, и у неё не будет времени гулять со мной. Вот тогда я перестану улыбаться, а сейчас самое время.

Галке скучно – Алиса приболела и ей не с кем гулять. Она просится к девчонкам в классики, но те не пускают ее. Вот ведь вредины! Понимаю, что пришла пора вмешаться, и говорю им:

– Девочки, как не стыдно. Что вам, жалко, что ли?

– Жалко, – отвечает одна из них, голубоглазая и златокудрая, как кукла Барби. – У неё битки нет.

– Ну так одолжи ей свою, – не отстаю я.

– Ещё чего, – тянет Барби. – Мне ее папа подарил, он ее из поездки привёз. Там конфетки были, разноцветные такие.

Я вспоминаю, что в мое время битки для классиков делали из банок с чёрной икрой – это считалось последним писком моды. В мое время… Тогда все было другим. И дети тоже – не такие нарядные и разодетые в пух и прах. Мы бегали в кедах, спортивных штанах и майках, гоняли биты и мячи, дружили все вместе. Не любили только маменькиных сынков, дразнили их всем двором…

Галка тем временем нашла выход из положения: она прыгает вовсе без битки, с клетки на клетку. Ее косички смешно подпрыгивают. Барби, надув розовые губки, смотрит на неё исподлобья, но прогнать не решается. Мимо идут соседки-старушки, баба Нина и баба Зина, давние подружки. Они кивают мне с сочувствием:

– Гуляешь?

– Гуляю, – отвечаю я.

Галка напрыгалась вволю, ей пора домой. Я бы ещё посидела во дворике под берёзой, но увы, нужно ехать. Дома меня ждут петли – одна лицевая, две изнаночных. Раз-два, раз-два. Спицы мелькают перед глазами, заслоняя оконный мир и воспоминания. Раз-два, лицевая, изнаночная…»

…Прошло недели три. За это время Никита Кузьмич и Влада сварили четыре пакета макарон, два килограмма картошки, спели несколько десятков песен, трижды сильно поссорились и столько же раз помирились. Пару раз наведывалась Вера, но Никита Кузьмич уже не опасался ее визитов – он приноровился на это время прятать Владу в сарайчике.

На дворе стояло настоящее лето, и Никита задумал копать огород. Он нашёл вполне крепкую лопату, грабли и принялся за дело. У себя на даче Никита давно уже ничего самостоятельно не делал. Надежда Сергеевна ревностно следила, чтобы он не напрягался, благо были средства нанять рабочих. Те и грядки копали, и газон пропалывали, и помогали Надежде Сергеевне обустраивать ее многочисленные цветники.

Сейчас же он получал огромное удовольствие от своего занятия. Никита вырос в простой крестьянской семье, у них был и дом, и огород, и живность водилась. Он с детства все умел: и землю копать, и мастерить, и даже корову доить. Земля на участке оказалась отличная, сплошной чернозём. Никита вскопал грядки, купил в сельпо семена, рассаду и заставил Владу посадить морковь, свеклу, зелень и кабачки. Та отбрыкивалась как могла, но все же с честью выполнила возложенную на неё миссию. Семена быстро дали всходы, и Никита поливал их из большой, ржавой лейки, найденной в сарае. Вскоре они уже добавляли в картошку свой укроп и петрушку.

Куролесов регулярно звонил, интересовался, как дела. Обещал приехать, но не прямо сейчас, а попозже, когда ему дадут отпуск. Никита стал подумывать о том, чтобы остаться здесь с Владой на осень и даже на зиму. Конечно, нужно будет кое-что подделать в доме, подконопатить, но главное – печь и колодец – в полном порядке. Приедет Сашка, поможет заготовить дров на всю зиму. Он представит ему Владу как свою родственницу, и все будет в лучшем виде…

Так примерно думал Никита, коротая дни в обществе Влады, изредка общаясь с Верой, и нисколько не скучая по оставленной цивилизации…

Иногда, впрочем, они выбирались «в свет» – соседний райцентр. Туда Никита пару раз свозил Владу, чтобы купить ей какую-то летнюю одежду и обувь. Она остановила свой выбор на трёх симпатичных платьицах и открытом сарафанчике, синем, в желтый цветочек. Еще они приобрели ей шлепки, босоножки и вторые кроссовки, на случай дождливой погоды. Потом Никита с Владой прошлись по хозяйственному магазину и купили кучу тарелок и кастрюль, скатерть и даже новые шторы. Инициатором этих покупок стала Влада. Никита с удивлением и радостью заметил, что ей стало нравиться обустройство их скромного жилища. Она все чаще без его напоминания намывала полы, протирала пыль, украшала поверхности найденными в шкафу салфеточками и вазочками. Вообще она стала гораздо спокойней и доброжелательней, больше похожей на ту, прежнюю Владу, милую и веселую хохотушку, покладистую и непривередливую. Такой она нравилась ему ещё больше. Никита не представлял, что может ее потерять, потому неукоснительно следил, чтобы никто из посёлка не знал о ее существовании. Береженого, как говорится, бог бережёт…