Константин Фарниев - Следы остаются

Попробовали привести потерпевшего в чувство, но тот так и не открыл глаза. Осветив фонариком следы на снегу, один из сотрудников милиции произнес.

— Они ушли туда! — он указал в сторону сквера.

Старший опергруппы капитан Громов распорядился:

— Вызовите «скорую». Лейтенант Гусов и сержант Васильев, в машину!

Едва машина приблизилась к скверу, как навстречу поднялась какая-то девушка.

— Стой! — приказал шоферу Громов.

Машина остановилась в двух шагах от девушки, но она не в силах была сделать и шага.

— Они убежали… Все трое, — едва проговорила Наташа, когда над ней склонился сотрудник милиции.

Состояние Наташи было таково, что ее пришлось доставить в больницу. Лишь на второй день она смогла дать более или менее связные показания. Когда следователь спросил у нее, запомнила ли она лица преступников, Наташа ответила:

— Было темно… И потом я была в таком состоянии…

Тщательный осмотр места преступления не дал ничего, кроме какого-то старого ремня и промокшей пустой пачки из-под сигарет «Памир». Экспертизе удалось выявить отпечатки пальцев, сохранившиеся на ремне. А на пачке было написано одно слово — «Козел». Кому принадлежали ремень и пустая пачка из-под сигарет? Что означало слово Козел? На эти вопросы пока никто ответить не мог.

Коля Малинин пришел в сознание лишь на третий день после ранения. Но его рассказ мало чем дополнил показания Наташи.

Дальнейшее ведение следствия было поручено молодому следователю Сохиеву. За три года работы он сумел проявить себя, как вдумчивый, способный сотрудник. Он любил так называемые «трудные» дела и проявлял незаурядное терпение и настойчивость в поисках преступников.

Внимательно изучив материалы дела, он решил прежде всего повторно опросить Наташу и Колю. Его интересовали детали. На какую ногу прихрамывал тот, которого называли Хромым? Кто первым подошел к Наташе? Не заметен ли был в разговоре преступников акцент? Эти и другие вопросы позволили следователю получить некоторые дополнительные данные. В частности, выяснилось, что Леший, по-видимому, был человеком кавказской национальности. Шакал тоже говорил с акцентом. Хромой прихрамывал на правую ногу и вдобавок слегка картавил. Но самое главное — Наташа вспомнила слова, сказанные Лешим своим дружкам перед тем, как они разбежались: «Поднимается шухер, приходите к техникуму». По этим словам можно было предположить, что Леший учится в техникуме. Но в каком? В городе несколько техникумов. Как найти среди тысяч учащихся Лешего?

И все же Сохиев приступил к поискам. Он поднял материалы о всех преступлениях и нарушениях общественного порядка, совершенных за последние годы учащимися техникумов. Пришлось переворошить массу документов, просмотреть сотни личных дел учащихся… Сопоставляя данные, следователь отобрал около 15 фотокарточек учащихся, среди которых мог, по его предположениям, оказаться Леший. Эти карточки были предъявлены Наташе. Она внимательно просмотрела их.

— Нет, никого из них я не знаю, — сказала она.

Следователь предъявил снимки на опознание Коле Малинину.

— Смотрите внимательно, — попросил Сохиев.

Коля стал просматривать одну карточку за другой. И вот неожиданно с его уст сорвалось:

— Кажется, он… Ну да… Тот самый!

Сохиев, стараясь сохранить спокойствие, спросил:

— Вы уверены?

— Лицо очень похоже. Это он.

В тот же день по подозрению в совершении преступления — нанесение ножевого ранения и изнасилование — был задержан учащийся одного из техникумов Таймураз Каргиев.

На очной ставке Коля Малинин подтвердил:

— Да, это он ударил меня ножом…

Каргиев, ранее имевший судимость за хулиганство, категорически отрицал свою вину и заявил, что Малинина он видит впервые. Затем была проведена очная ставка с Наташей. Но тут дело еще более осложнилось.

— Я не могу точно утверждать… Кажется, это он, — сказала она.

Следствие зашло в тупик. Каргиев продолжал категорически отрицать свою причастность к совершенному преступлению. С запиской к нему обратился отец, старый колхозник.

«Таймураз! — писал он. — Я, как отец, прошу тебя рассказать все, что тебе известно, следователю Сохиеву. Если ты виноват, признайся во всем. Будь мужчиной!»

Однако и записка не возымела действия. Каргиев упорно отрицал свою причастность к преступлению, утверждая, между прочим, что по субботам он всегда выезжал в село, к родителям. Возвращался в город в воскресенье.