Сергей Пономаренко - Ночи темной луны

— Извини, я этого не знал… Прими мои соболезнования по поводу утраты сына! «Боже мой, как это отдает казенщиной!» — Антон чувствовал себя неловко. — Все это время я ничего о тебе не знал. Это ты придумала правила наших отношений. Я не знал, где ты работаешь, кроме того, что в школе учительницей, где ты живешь, и, как теперь принято говорить, у меня нет твоего контактного телефона!

Аня продолжала молча сидеть, никак не реагируя на его слова, чужая и незнакомая ему, и это его задело.

— Ты сама хотела, как только закончится телефонная карточка, подаренная мной, скрыться бесследно. Но мы полюбили друг друга!

Аня продолжала изображать статую, лишь время от времени затягиваясь сигаретой. Ему захотелось вырвать у нее сигарету, заорать на весь зал: «Неужели ты не видишь, что я по-прежнему очень люблю тебя?! А ты?» Вместо этого он снова наполнил свой фужер шампанским и выпил.

— Я думал, что и ты не сможешь без меня жить, но, видимо, ошибся! Ты исчезла внезапно, я понимаю, у тебя были уважительные причины… — У Ани дернулось лицо, и Антон сбавил тон. — Извини, я, кажется, сморозил глупость… — и он замолчал.

— В чем-то ты прав, Антон. Но я пришла сюда не для того, чтобы выяснять отношения и судить, кто прав, а кто виноват. — Ее голос прозвучал необычно сухо. — После смерти сына я решила навести порядок в личных делах. С мужем мы давно жили как чужие люди, создавая только видимость… перед сыном. — Она нервно затянулась сигаретой и сделала глоток шампанского. — У нас после похорон произошел окончательный разрыв, Александр собрал вещи, чтобы освободить меня от своего присутствия… Ему нужно было время, чтобы подыскать себе жилье, но через несколько дней он исчез. Не пришел ночевать домой один раз, второй… Меня это не волновало, пока не пришли ОНИ! — Аня смолкла, ее лицо снова нервно дернулось.

— Кто — они? — не выдержал Антон.

— Подожди, я стараюсь тебе рассказывать подробно.

«Я этого не заметил». — Антон занервничал.

— Вечером заявился на квартиру скользкий, вертлявый тип с бегающими, все ощупывающими глазами. Он назвался товарищем мужа по институту. Выразил соболезнование в связи с постигшим нас горем и сообщил, что в городе проездом и горит желанием встретиться с Сашей, моим мужем, к которому у него деловое предложение. Описывал, какие радужные перспективы откроются перед мужем, если тот согласится принять его предложение. Назвать свое имя он отказался, пояснив, что хочет преподнести Саше сюрприз своим неожиданным появлением. Предложил принять участие в розыгрыше мужа, подыграть ему.

Я тогда почти обезумела от горя и на него выплеснула свои чувства, закатила истерику. Не помню, что я кричала, смысл был в том, чтобы он убирался вместе с моим мужем как можно быстрее и подальше. Поняв из моих возгласов, что я не знаю, где муж, и ничего не хочу знать о нем, он вытащил из кармана пиджака мобильный телефон. Говорил он с кем-то на странном жаргоне, так что я ничего не поняла, а может, просто не хотела вникать.

Через несколько минут раздался звонок в дверь, и этот тип по-хозяйски пошел открывать. Вошли два коротко стриженных «шкафа», словно из криминального сериала, и стали угрожать, расписывая, что сделают со мной, если не скажу, где скрывается мой муж. Я расплакалась. Тогда скользкий тип, как бы встав на мою защиту, упросил бандитов не трогать меня, а взамен я должна быть умницей и сообщить ему, когда муж объявится.

Скользкий тип мне объяснил: если я этого не сделаю, то они такое сделают со мной! В случае, если обращусь в милицию, кара настигнет меня еще быстрее… А если буду умницей, то заживу спокойной жизнью, а этот подонок, эта тварь, имеется в виду мой муж, больше не жилец на этом свете. Он, проявив понимание, уточнил: ведь у меня с мужем свои счеты? Ведь он правильно истолковал мой нервный срыв?

Затем коротко стриженные и этот тип начали ругаться между собой. Коротко стриженные заявляли, что я прекрасно знаю, где мой муж скрывается, только «канаю под дурочку». Этот «козел» замочил их братанов — это их слова, — поэтому они хотели свою злость выместить на мне. Но этот скользкий тип не дал меня обидеть, и они ушли, хлопнув дверью. Тогда уже начал угрожать мне скользкий тип, ярко рисуя печальные картины того, что со мной приключится, если я не помогу разыскать мужа.

Признаюсь, я была так зла и напугана, что честно пыталась что-нибудь вспомнить, чтобы навести его на след мужа, но ничего не приходило в голову. Я хотела помочь им, и даже не потому, что испугалась. В том состоянии, в каком я находилась после смерти Костика, я уже ничего не боялась. Мне хотелось отомстить мужу, принесшему мне за четырнадцать лет супружеской жизни только горечь, а теперь, после смерти сына, влезшего в какую-то авантюру с криминалитетом, вовлекая и меня в кровавые разборки.