Константин Бушуев: Садовод

— В смысле, он тебя ждал?

— Получается, так. Близко не подходил, просто проводил меня взглядом. Я подошла к остановке и села в маршрутку… Сереж, как думаешь, что бы это могло значить?

Волков на пару секунд задумался.

— Наиболее вероятны два варианта. Первый: это действительно гопник, и он, как и всякий гопник, очень любит пугать людей и заставлять их нервничать. Они от этого кайф ловят, понимаешь ли. Причем пугать предпочитают без нарушения закона: он же к тебе не подходил, не бил, не оскорблял, да? А идти вслед за кем-то законом не запрещено. И второй вариант: сексуально озабоченный чудак, которому ты понравилась. Ты ж у меня красавица, Настюша, я уверен, что ты многим нравишься… А среди мужского пола есть и такие экземпляры, которые не знают, как подойти к понравившейся женщине и как с ней заговорить, вот и остается только плестись следом…

Настя покачала головой.

— Не знаю, Сереж. Не уверена.

Она поставила тарелки в мойку, налила чашку чая и снова присела к столу. На ее колени тут же запрыгнул черно-белый Зигфрид, семь лет назад подобранный юной Настей в помоечных окрестностях и прозванный ею в честь героя норманнского эпоса. Своего кота девушка безумно любила, приписывала ему прямо-таки человеческие интеллект и сообразительность, поэтому, переехав в прошлом году к будущему мужу, прихватила Зигфрида с собой в качестве своеобразного приданого. Сергей не был против и со временем тоже привязался к новому питомцу.

— А если это был маньяк? Настоящий маньяк? Что, если он меня выслеживал?

— Сомневаюсь. Такое поведение не типично для маньяка, — уверенно сказал Сергей. — Они, конечно, разные бывают, но те, которые убивают и насилуют, подобным образом себя не ведут. Давай так, Настюша: не паникуй раньше времени, просто перестань на несколько дней ходить через этот парк. Езди на маршрутке. Держись людных мест. И внимательно оглядывайся по сторонам. Если ты увидишь его еще раз, постарайся сфотографировать на телефон. Кстати, на офисных зданиях обычно камеры наблюдения установлены, у вас, наверное, тоже?

— Да, над входом. Но я не уверена, что он сегодня попал под нее…

— Ну вот, если он еще появится, я попрошу наших ребят из Центрального района просмотреть запись. Может, кто-нибудь его и узнает. Особенно если в розыске числится или на учете в психушке состоит.

— Что-то мне не по себе… Предчувствие нехорошее.

— Ничего не бойся, Настя. Ты же не одна, — он погладил ее по запястью.

— Слишком уж гладко все у нас с тобой, — она улыбнулась. — И ты на хорошей должности работаешь, и я при деле. И в отношениях нас все устраивает, я вот ни на секунду не пожалела, что мы стали жить вместе… А когда все хорошо, обязательно должно случиться что-то плохое.

— Да с чего вдруг? Кто это придумал? Мы же не по течению плывем, а сами свою жизнь устраиваем. Помнишь, как все у нас с тобой начиналось? Помнишь встречу возле филармонии?

— Помню… Через полмесяца у нас вторая годовщина знакомства, кстати.

— Отметим, — кивнул Волков. — И не думай ты о плохом, не накручивай себя. Настоящие маньяки-убийцы попадаются гораздо реже, чем в кино. Я вот уже семь месяцев в полиции работаю, и не было за это время в нашем районе ни одного преступления, похожего на дело рук маньяка.

— Но я-то работаю в Центральном районе, — заметила Настя. — Ладно, Сереж, не будем больше об этом. Маньяки маньяками, но мы с тобой пока живы и здоровы… Какой фильм будем сегодня смотреть?

Ближе к ночи дождь усилился, перейдя в настоящий ливень. По северной окраине города прошла гроза, столь непривычная для середины апреля. В уютной теплой квартире двое молодых людей сидели на диване, обнявшись, и смотрели по ноутбуку очередную вампирскую историю. Один из них, впрочем, следил за развитием сюжета весьма мало.

***

К вечеру субботы дождь прекратился, небо стало понемногу очищаться. Вера Ивановна не обращала на погодные изменения никакого внимания. Последние годы она если и выходила на улицу, то только до продуктового магазина, обустроенного в соседнем доме. Ноги, прежде неутомимые, теперь отказывались ей служить. Подустали, видать, за семьдесят пять лет. А просто сидеть во дворе на лавочке пожилая женщина не любила. Не с кем ей там было общаться. Даже в лучшие времена она не поддерживала особо дружеских отношений с соседками, а к данному моменту почти все коренные обитатели старого дома переселились в лучший мир, и в их квартирах теперь жили совсем другие люди, в основном молодые и здоровые, которым она была совсем не интересна.