Дмитрий Захаров - День Всех Святых

– Ага! Правая рука!

– Почему правая рука?

Они вошли в подъезд, здесь было темно и сыро. Федя повернул выключатель, тускло загорелись лампы дневного света. Впереди была узкая лестница, вероятно, раньше здесь находился черный ход.

– Левая рука правит миром, – шумно сопя на ходу, объяснял Федя, – а правая рука ей помеха. Но сегодня, в праздник Самайн, господин Роман избавится от владычества правой руки.

– Правая рука – Альберт Ямпольский?! – воскликнул священник.

– Ага!

– А где он?!

– Здесь! – Федя указал пальцем на пол.

– В подземелье?

Молодой человек замолчал. Он остановился на ступеньке, вслушиваясь в темноту. За дверью слышался людской гомон, звуки музыки.

– Твои друзья там…

– Ты не пойдешь со мной, Федя?

– Я боюсь… – Он смотрел на носки своих стоптанных кроссовок. – Я делал плохие вещи. О-о-очень…

– Жди меня здесь, Федя! – сказал священник. – Я за тобой вернусь!

Он толкнул дверь и вошел в длинный темный коридор.

Зинченко толкнул ее в спину, захлопнул дверь. Надо быть конченой дурой, чтобы так попасться! Причем она сама отдала смарт!

Она вытянула руки и пошла вперед наугад. Двадцать четыре шага, и пальцы уткнулись в противоположную стену. А что ты ожидала? Далее она шла, перемещаясь вдоль стены, пока рука не провалилась в пустоту. Оконный проем. Опущенные металлические жалюзи наглухо закрывали окно.

Темнота обнажала древнейшие человеческие инстинкты, обострились зрение, слух и то непостижимое шестое чувство, благодаря которому дикие звери угадывают приближение стихийных бедствий.

Здесь кто-то есть, кроме нее!

– Эй! – крикнула Жанна, спину покрыли колкие мурашки.

Когда Сергей целовал ее в шею, мурашки покрывали спину и грудь, набухали соски. Ему это нравилось, и они оба начинали заразительно смеяться.

– Здесь есть кто-нибудь?!

Ей почудилось, или в дальнем углу комнаты кто-то сдавленно замычал. Человек?! У него во рту кляп?! Богатое воображение нарисовало зловещую картину.

– Я иду к вам! Оставайтесь на месте! – закричала Жанна и приставными шагами, выставив перед собой руки, двинулась в ту сторону, откуда послышался шум.

Глаза постепенно привыкали к темноте, особенно если смотреть искоса, угловым зрением. Такова особенность сетчатки, стекловидное тело улавливает минимальное количество света при расслабленной мускулатуре глаза.

На полу лежало что-то большое и серое, по габаритам схожее с человеческим телом.

– Кто вы?!

Опять тихий стон, объект пошевелился.

– Я не причиню вам вреда! – закричала Жанна.

Она опустилась на корточки, протянула руку, ощутив тепло голой кожи.

– Все будет хорошо…

Это женщина, определила Жанна, пробежав пальцами. У пленницы были связаны руки за спиной, а во рту находился кляп. Выдернув плотную тряпку изо рта нечастной, она возилась с тугими узлами.

– Марина… – прошептала пленница. – Они ее убьют. Очень плохие люди…

– Рад вас видеть, господа сыщики! – сказал Ямпольский.

Бизнесмен сидел в старинном кресле, напоминающем трон, – нечто похожее Ермаков видел в Эрмитаже, когда ходил туда с сыном. Резные ручки были покрыты сусальным золотом. Высокий подголовник, украшенный гербом в виде стоящего на задних лапах льва, был вытесан из твердых пород дерева, ножки кресла являлись искусной имитацией копыт.

Ямпольский сменил деловой костюм на черное трико, широкие плечи покрывал плащ с кроваво-красной подкладкой, ткань свободно спадала на пол. Все вместе выглядело смешно и страшно. За его спиной была видна импровизированная арена, сокрытая занавесом из плотной ткани. Справа от него стоял Копейкин в спортивном костюме. Он по-приятельски подмигнул капитану своим жутковатым красным глазом, а слева от трона было нечто живое, накрытое простыней. Оно шевельнулось, послышался стон.

Там человек, догадался Ермаков.

Стоило им войти в кабинет, к их затылкам тотчас приставили стволы оружия.

– Не двигаться! – приказал голос.

Ермаков скосил глаза назад, за спиной стояли четверо вооруженных мужчин. Крепкие, спортивные парни. Охранник бесцеремонно расстегнул молнию на его куртке, достал из кобуры пистолет. Другой быстро и умело связал обоим мужчинам руки за спиной.

– Вынужденная предосторожность, – сказал Ямпольский. – Господин Авдеев – мужчина крепкий и решительный, да и вы, товарищ капитан, не лыком шиты! Я это понял после того, как вы разобрались с моими бойцами.