Татьяна Бочарова - Генетическая ошибка [litres]

Роддом, в который я приехал, был одним из старейших в Москве. Я попросил позвать мне кого-нибудь из врачей постарше и поопытнее. Мне предстояло непростое дело – объяснить работникам роддома, кого я ищу и чего, собственно, мне надо. Вскоре пришла пожилая сестра и пригласила меня следовать за ней. Она привела меня в зал для выписки рожениц.

– В отделение нельзя. Врач сейчас спустится.

Минут через десять приехал на лифте красивый, как артист, статный мужчина лет пятидесяти с хвостиком.

– Олег Романович Старцев, – представился он мне. – Чем могу служить?

– Лейтенант Ковалев.

Мы обменялись рукопожатиями.

– Мне нужно знать, есть ли кто-нибудь в отделении из старых врачей. Тех, кто помнит, что было в роддоме давно, тридцать дет назад.

– Тридцать лет назад я только окончил институт. Мои коллеги – сплошь молодые доктора. Так что… – Олег Романович развел руками.

– Но неужели нет кого-нибудь, кто тогда работал? Хотя бы на пенсии, – не сдавался я.

Он немного подумал:

– Пожалуй, есть. Да, точно есть. Это профессор, Яков Дмитриевич Лозинский. Собственно, он основатель этого роддома. Работал там со дня открытия.

– Сколько же ему лет? – удивился я.

– Далеко за девяносто. В этом и проблема. – Олег Романович улыбнулся. – Сомневаюсь, что он сможет вам помочь. В таком возрасте мозги уже не работают.

– И все-таки я попробую, – сказал я. – Можете дать мне его адрес?

– Отчего же не могу. Конечно. – Олег Романович покопался в своем телефоне. – Вот, записывайте. Садово-Триумфальная, 27. Квартира 11.

– Большое вам спасибо.

Мы снова пожали друг другу руки, и я помчался по новому адресу. На звонок дверь открыла пожилая женщина в фартуке и косынке.

– Вы к кому? – спросила она строго.

– Я к Якову Дмитриевичу.

– Яков Дмитриевич отдыхает. Его нельзя беспокоить еще час.

– Но я не смогу ждать целый час. У меня работа. Пожалуйста, – попросил я.

– Нельзя. У него режим.

Она протянула руку, чтобы закрыть дверь, и в это время откуда-то из недр квартиры раздался дребезжащий старческий голос:

– Ольга Ивановна, кто там?

– Электрик, – нахально соврала Ольга Ивановна.

– Опять электрик? Он же вчера уже приходил.

Женщина в сердцах хлопнула себя руками по переднику.

– Все-то он помнит! Мне б такую память.

Я решил ловить момент.

– Яков Дмитрич! – крикнул я как можно громче. – Я не электрик. Я следователь. Меня зовут лейтенант Ковалев. И я к вам по важному делу.

Ольга Ивановна мгновенно превратилась в разъяренную фурию:

– Как вам не стыдно? Яков Дмитрич старый больной человек. Ему нужно днем спать два часа минимум! Сейчас же уходите отсюда.

– Ольга Ивановна, пустите его, – продребезжал голос из комнаты. – Пустите, я не хочу больше спать.

– Да что ты будешь делать! – Женщина сделала несчастное лицо и посторонилась, пропуская меня в просторную прихожую. – Ну идите, что теперь. Только разуйтесь и руки вымойте с мылом. Ванная вон там. – Она махнула рукой вправо.

Я переобулся в тапочки, вымыл руки душистым мылом, вытер их махровым полотенцем с вышитым на нем петухом и прошел по длинному извилистому коридору в большую комнату с потолками не ниже трех метров. По всему периметру комнаты стояли книжные шкафы от пола до потолка. У окна в кресле-качалке, укрытый полосатым пледом, полулежал высокий, худой старик с острой седой бородкой, ужасно напоминающий Дон Кихота.

– Проходите, молодой человек. Возьмите стул. Вон там, да. Зачем вы пришли?

Я послушно взял стул и сел возле кресла. Мне ужасно нравилась эта квартира. В ней чувствовался старый интеллигентский дух. Такая квартира была у одного из друзей отца, кажется, профессора биологии. Меня приводили туда в гости, и я с удовольствием вдыхал запах старинной мебели и книг.

– Простите, что побеспокоил вас. Мне сказали, что вы проработали в роддоме почти пятьдесят лет.

Он кивнул с гордостью:

– Да, это так. А что вы хотели?

– Я хотел бы знать, не было ли за время вашей работы такого случая, когда женщина родила ребенка с глубокими патологиями? Это даже не просто патология, это редкое генетическое заболевание, передающееся по наследству от матери к дочери. Страдают же им только мальчики.

Дон Кихот посмотрел на меня внимательно и потеребил белоснежную бородку:

– Да. Был такой случай. Давно. Больше тридцати лет назад. Молодая женщина родила ребенка. Мальчика. Это было ужасно. Он… выглядел так страшно, что наши сестрички боялись брать его на руки. Я не буду рассказывать вам подробности, вам это ни к чему. Мы все были уверены, что мамочка откажется от ребенка. Но она забрала его и выписалась домой. Как сложилась ее дальнейшая судьба, я не в курсе.