Кэролайн Грэм - Там, где нет места злу

— А посетителей паба опросили?

— О да. Похоже, никто не слышал никаких подозрительных звуков в прошлое воскресенье вечером. Все были дома, окна зашторены, смотрели телик. Один мужчина… мистер… э-э… Джерри Ловат… выгуливал свою борзую Констанцу всего в нескольких ярдах от плотины без четверти одиннадцать, и он тоже ничего не слышал.

— Удивительно, — не поверил Барнаби.

— Там эта дама…

— Да, Филлипс, дойдем и до вас. Большое спасибо.

— Извините, инспектор.

— Ну, продолжайте!

Кадык у констебля Филлипса нервно подпрыгнул. Он густо покраснел, и сержант Брирли одарила его доброй, ободряющей улыбкой. Трой просто шалел, когда оказывался в одной комнате с этой девушкой, от которой все еще рассчитывал кое-чего добиться. Он улыбнулся Брирли, и эта улыбка теперь бабочкой порхала над столами. Сержант даже дочкиного котенка назвал Одри — просто потому, что с удовольствием повторял это имя. Но на это никто не обратил внимания. Может, лучше переименовать кошку в Констанцу?

— Некая мисс Плит… — начал констебль Филлипс.

— Я уже имел удовольствие встречаться с мисс Плит, — перебил Барнаби. — Только не говорите, что мне придется увидеться с ней еще раз!

— Не обязательно, сэр.

— Слава богу!

В комнате нервно захихикали, и констебль Филлипс вяло подхватил этот смех.

— Только я думаю, у нее что-то может быть. Не факты, боюсь, но… соображения.

— О «приливах и отливах чувств»?

— Что-то вроде того, сэр. В общем, кажется, она думает, будто Валентин Фейнлайт, тот, что живет в этом удивительном…

— Мне известно, кто такой Фейнлайт.

— Простите. Что он влюблен в девушку, которая сбежала, в Карлотту.

— Валентин Фейнлайт — гомосексуалист, констебль Филлипс.

— Ой. Я не знал. Простите…

— И на чем мисс Плит основывает столь замечательное допущение?

— Он ходит к дому викария каждую ночь и стоит под ее окнами.

Все присутствующие обменялись насмешливыми, хоть и несколько настороженными взглядами, удержавшись, впрочем, от громких изъявлений веселья. Все смотрели на шефа и ждали, куда подует ветер.

На несколько секунд Барнаби глубоко задумался, потом спросил:

— Это все?

— Да, сэр, — отрапортовал констебль Филлипс, моля Бога, чтобы это было действительно все.

— Хорошо. Дальше?

Прокомментировали распечатки. Барнаби сообщили, что за последние семь дней в больницы и морги не поступало ни одной женщины, сколько-нибудь подходившей под описание Карлотты Райан. Она не обнаружена ни в воде, ни на суше, ни в ходе целенаправленных поисков, ни случайно.

Осмотр речного берега практически ничего не дал. Разве что в кустах нашли пакеты от чипсов, банки из-под колы, старую автомобильную шину, когда-то служившую тарзанкой, и остов детской сидячей коляски. Явился отставной бригадный генерал, председатель местного природоохранного общества, и стал объяснять, что «помойка» образовалась по вине жильцов муниципального дома, которые выбрасывают сюда свой мусор. Раз в неделю территорию убирают волонтеры из общества, но ее снова загаживают всякие там несознательные личности. Вежливые просьбы не свинячить попросту игнорируют. Он настоял, чтобы его докладную присовокупили к полицейскому отчету. Речь идет о добром имени деревни.

Население отозвалось на призыв о помощи, переданный по местному телевидению. Жаждущих просто обратить на себя внимание отбраковывали, но и то, что оставалось, не внушало оптимизма.

Сержант Джимми Эгнью и констебль Малдон, изучив биографию Лайонела Лоуренса, представили самое скучное из всех возможных жизнеописаний. Родился в сорок первом году в Аттоксетере. Гимназия, средний уровень знаний при экзаменовке по пяти предметам, в том числе и по религиозному воспитанию. Далее — пробел. Изучал теологию в Открытом университете. Даже подозрительного увлечения скаутским движением не замечено.

Сержант Харрис, которому было поручено достать запись анонимного звонка, прозвучавшего в ночь исчезновения Карлотты, поведал, что в Кидлингтоне зашиваются, у них по воскресеньям мало сотрудников, но сегодня днем запись будет.

Как и опасался старший инспектор, труды криминалистов, снимавших отпечатки пальцев в деревенской телефонной будке, свелись к пустой трате драгоценного времени.

Барнаби нетерпеливо ждал встречи с мисс Вивьен Кэлтроп из фонда «Каритас», занимающегося расселением юных правонарушителей. Он надеялся поговорить с человеком, который не просто знал Карлотту, но и мог описать ее непредвзято.