Андрей Воронин - Инструктор. Отчаянный воин

— Ты что, из меня лоха думал сделать?! — орал по мобильному телефону собеседник. — Ты что мне подсунул, мудила?! Вместо оригинала — фальшивку?!

Высокопоставленный чиновник с трудом проглотил накативший комок и, промокнув лысину уже влажным носовым платком, слегка заикаясь, возразил:

— Как «фальшивку»? Не может быть!

— Может!

— Но картина висела в музее, — оправдывался чиновник.

— Значит, Миша, бардак у тебя в музее творится! — сказал воровской авторитет. — Или кто-то обскакал тебя на повороте, дорогой ты мой! Оказался, так сказать, проворнее и оставил в дураках тебя, а заодно и меня!

Чиновник озадаченно нахмурил густые брови и почесал затылок.

— Хорошо, Сан Саныч, я разберусь! — пообещал он.

— Разберись, Миша, непременно разберись и сделай это в ближайшее время, — с угрозой в голосе произнес собеседник. — И помни: не для того мы вкладывали в тебя такие бабки, чтобы ты балерин щупал и варежкой торговал!

Высокопоставленный чиновник вздохнул.

— Обещаю, Сан Саныч, что непременно разберусь, — заверил он, — вот прямо сейчас и начну!

— Разберись, дорогой, иначе я за это возьмусь, — сухо произнес собеседник, — а мне, Миша, не хотелось бы брать грех на душу!

— Я понял, Сан Саныч…

Однако вор в законе уже не слушал собеседника и отключил мобильный телефон. Михаил Николаевич снова сглотнул набежавшую слюну и принялся тереть мокрым платком раскрасневшуюся лысину, все еще недоумевая, как в музее могла оказаться копия вместо оригинала…

— И на кой хрен я согласился сесть в это кресло?! — раздраженно воскликнул министр культуры и резко встал. — Видишь ли, славы и власти захотелось! Ни славы, ни власти, один геморрой да головная боль…

Покусывая полные губы и почесывая огромную лысину, он нервно зашагал по просторному кабинету.

— Сидел бы я в театре, — бормотал мужчина, — играл бы характерные роли, писал бы детские пьески, статьи в журналы, получал бы свои бабки и не дергался в холодном поту по ночам!

Министр вернулся к столу и, усевшись в кожаное кресло, стал соображать, случилось, что из музея вместо оригинала похитили копию картины…

В Музее искусств народов Востока на Суворовском бульваре, 12а было в это позднее время суетно и хлопотно. Наутро открывалась выставка молодого, но модного художника-абстракциониста, которую организовывало Министерство культуры Российской Федерации…

Невысокого роста блондин вышел из подвального помещения, где располагалась реставрационная мастерская. Время было позднее, но Иван Павловец, — штатный художник-реставратор, частенько задерживался на рабочем месте. Сегодня он решил пораньше закончить работу и, закрыв мастерскую на ключ, принес его на вахту, где дремал охранник.

— Микола, проснись, — усмехнувшись, громко сказал художник, — сало украли!

Здоровенный усатый парень подскочил и растерянно осмотрелся. Потом провел ногтем по черным усам и, снисходительно посмотрев на усталого весельчака, постучал указательным пальцем себя по лбу.

— Ты шо?! — возмущенно пробурчал он.

— Шо-шо, — передразнил светловолосый мужчина, — спать на посту меньше нужно! Да еще и когда светло на улице.

— Не твое дело, — хриплым со сна голосом ответил хохол. — Ты поразгружай вагоны целый день, тогда я посмотрю на тебя!

Иван усмехнулся и философски заметил:

— Это уж кто на что учился, Микола!

— Не дури голову, Ваня, — сказал хохол, — сдал ключи и топай домой.

Он небрежно махнул рукой и бережно положил свою коротко стриженную голову на скрещенные ладони.

— Ладно, не обижайся, Микола, — добродушно и примирительно сказал художник-реставратор и спросил: — А выставку этого… как его… Аташинго уже оформили?

Хохол поднял голову.

— Почти закончили, — ответил он, — остались мелочи. Думаю, через час все разбегутся по домам.

— Начальство здесь? — поинтересовался художник.

— Директор недавно ушел домой, — сообщил хохол, — а его заместитель где-то здесь бегает.

— Тогда я делаю ноги, — сказал Павловец. — Как говорят, подальше от начальства, поближе к кухне.

— Иногда полезно и показаться на глаза начальству, чтобы оно само тебя не искало, — назидательно заметил охранник.

Павловец нахмурил брови и задумчиво почесал затылок. Потом развернулся, чтобы отправиться к выходу, однако остановился.

— А может быть, Микола, ты и прав, — согласился художник-реставратор, — один раз мелькнешь, а помнят целый день.