Анна и Сергей Литвиновы - Тебя убьют первым [litres]

На улице стало совсем темно. Горели редкие фонари.

«Вот мы попали! – мелькнуло у меня в голове. – Вывезли, называется, дедов на экскурсию».

– Когда я уходил от него позавчера, – пробормотал Радий Ефремович, – он был еще живой. Сильно пьяный, но живой.

Мы быстро шагали по темной улице куда глаза глядят. Денис наклонился ко мне и прошептал:

– Тебе нехорошо? Чем-нибудь помочь?

– Чем ты поможешь?

– Зайдем ко мне, выпьем чаю.

– Да! – Я схватила его за рукав. – Я не хочу оставаться одна.

– Радий Ефремович! – обратился он к отставнику. – Вы с нами?

– А вы куда?

– Ко мне на квартиру. Посидим, выпьем, расслабимся.

– Да! – решительно воскликнул военный пенсионер.

Мы сменили направление и минут через десять подошли к Денисовому дому.

В квартире у него оставалось все так, как когда мы покинули ее утром: турка на плите, забытая на столе бутылка молока и чашки в раковине. Неубранная постель в дальней комнате как бы во всем нас уличала. Оставленный мною тюльпанчик, подаренный вчера Денисом, сиротливо доцветал в вазочке.

Мы расселись на табуреточки в кухне. Диня достал коньяк, разлил его по стаканам.

– Мне воды какой-нибудь дай или колы, – попросила я.

– Пусть земля ему будет пухом, – пробормотал Радий и, не дожидаясь нас, выпил.

В квартире было холодно, почти как на улице, и меня стала колотить дрожь. Денис заметил это. Притянул из спальни электрический обогреватель на колесиках, включил, а потом приобнял меня. Прошептал: «Тш, тш, тихо, все хорошо, все будет хорошо». Старичок удивленно глянул на нас, но ничего не сказал.

– Будем надеяться, сегодня нас не тронут, – решительно заявил мой возлюбленный. – А завтра мы все расскажем, скрывать нам нечего.

Он поставил на плиту чайник, достал кружки.

– Хотелось бы мне знать, – проговорил захмелевший Радий Ефремович, – это убийство, связано оно с тем, что Талгат мне рассказал?

– А что он вам рассказал?

И тут отставник поведал Денису то, о чем просветил нас вчера возле музея на второй площадке: кража «Коршуна» из МИКа, катастрофа на крыше корпуса как попытка скрыть следы.

– Здесь, на Байконуре, об этом многие болтают, – утвердительно кивнул наш чичероне. – Но это дела давно минувших дней. Почему за это надо вдруг убивать – сейчас?

– Может, потому, что Талгат своей информацией решил со мной поделиться? А я поделюсь с другими? Как он и просил, продвину ее в Москве?

– А что он вам передал?

– Целое расследование, как сказал. Переслал файлы на мой адрес. Правда, я их пока не открывал. Интернета в гостинице нет.

– Давайте посмотрим! – предложил Денис.

Мы взяли кружки и прошли в гостиную. Хозяин перетащил сюда же радиатор.

Я вчера почти не рассмотрела это помещение. Мы почти сразу оказались в спальне.

Съемный панельный уют с восточным колоритом. Багровые обои, диван, застеленный пледом с пантерой. Кое-что, очевидно, привнесено новым хозяином: ноутбук на старом столе, плакат с изображением МКС на фоне Земли. Над столом – большая фотография Байконура из космоса: огромная желтая пустыня, внизу – речка и перекрестие улиц городка. На фото – тонкие нитки дорог космодрома, оспины площадок, действующих и заброшенных, и пометки на разноцветных бумажках от руки: «гагаринский старт», «неделинский старт», «31-я площадка», «старт «Родины», МИК «Коршуна», монтажно-заправочный корпус…

Через ноут молодой человек вошел в почту к деду Радию, скачал зазипованную директорию. Там было четыре видеофайла.

– Мне почему-то кажется, – пробормотал Денис, – что ставить в известность полицию, тем более местную, о талгатовском расследовании совершенно не надо.

– Посмотрим, что он накопал! – с азартом воскликнул дед Радий Ефремович. – Прямо сейчас!

– Это будет разумно, – поддержал мой Диня.

По первым кадрам было очень похоже, что Талгат играл сам перед собой роль крутого блогера-расследователя. Странная роль для отставника, которому за шестьдесят.

Роль, которая стоила ему жизни.

В первом же файле с первых кадров в обычной квартире со стандартно-советской обстановкой появлялся чувак, лицо которого было неумело затемнено, а голос – искажен.

Неужели автору невдомек было, что по деталям обстановки, теням и виду из окна место съемки (и, значит, автор) вычислялось на раз?

– Однажды меня попросили выйти на мою старую работу, – начал на экране человек с затененным лицом. – Ночью. Обещали заплатить хорошие деньги. Примерно половину месячной зарплаты.