Мария Жукова-Гладкова - Титры пишутся на небесах

– Костя об этом знал, – сказала Анина мать. – Уже совершеннолетней она искала программиста, который бы поискал в Сети ее фотографии. Их там не оказалось. Но она же не знала! Она не могла сама выйти в этот черный интернет, или как он там называется.

– DarkNet – «Даркнет», – произнесла я.

– Так они и познакомились, – продолжала Анина мама. – И Костя влюбился. У Ани же до него никого не было. Вся эта история создавала ей огромные психологические проблемы. Она до Кости даже ни с одним мальчиком не целовалась. Костя ангелом был. Его терпения, его любви хватило, чтобы растопить ей душу.

Мама Ани заплакала. И мама Кости заплакала. Они забыли про дележ имущества. И ведь тело Ани так и не найдено. Она теоретически может быть жива, хотя это, конечно, маловероятно.

– Где этот урод? – спросила Костина мама.

Я набрала номер Нины и вкратце объяснила, где и с кем нахожусь. Не важно, что она в Чехии. У нее в Петербурге много подчиненных, а современные средства связи позволяют общаться, находясь в разных частях света. Нина сказала, что сейчас вышлет к нам адвоката, который уже в курсе «воскрешения» ее отца, а потом две мамы вместе с адвокатом проедут к следователю, с которым тоже уже разговаривали. Ведь дело об исчезновении Ани не закрыто. Она числится пропавшей без вести. У следователя в производстве и дело об убийстве Константина. Я подумала, что Нину, вероятно, поиск ее отца с этой отправной точки устраивает гораздо больше. И теперь ему уж точно будет не сбежать под видом кого-то из родственников. Да и подходящих родственников не осталось.

Вову и Ольгу похоронили, пока я находилась во Франции. Мы с Ниной съездим к ним на могилы весной.

Но пока следовало разобраться с живыми.

Я оставила двух мам на кухне. Они больше не ругались, а держались за руки и вместе плакали. Конечно, никакое наказание Эдуарда Леонидовича Пивоварова не вернет им детей, но, может, принесет хоть какое-то облегчение. И, отправившись в места не столь отдаленные, он не сможет фотографировать больше ни одну девочку.

Конечно, я не могла с уверенностью утверждать, что случилось на экокурорте, когда Аня была там в последний раз. Но я предполагала, что она там столкнулась с Эдуардом Леонидовичем и как-то выдала себя. Он-то ее наверняка не узнал бы. Столько лет прошло! Маленькая девочка превратилась во взрослую женщину. Да я на свои детские фотографии смотрю и удивляюсь: неужели это я?

Аня выдала себя – и Эдуард Леонидович решил действовать мгновенно. Ему нужно было спасать свою шкуру. Наверное, теперь придется перекопать всю усадьбу, чтобы найти труп Ани и нерожденного ребенка. Если, конечно, Пивоваров сам не скажет, где они. Но, думаю, не скажет. Как говорится, нет тела – нет дела. И ведь он мог вывезти труп и подальше от усадьбы. Там же лесов много рядом. Его там не найти никогда.

А потом он же прирезал и Константина. Почему тот его пустил? Ну, ко мне же приезжают незнакомые люди с животными. Наверное, и к Константину домой приезжали заказчики, которым нужно было влезть в какую-то базу данных и что-то где-то подправить.

Подъезжая к дому, я внезапно увидела идущего по дорожке для пешеходов мужчину, показавшегося мне знакомым. Походка, движения рук… Слава! К нам? Без предупреждения? Или звонил Алисе? Звонил на городской телефон?

Я не стала его окликать, припарковалась, стараясь не выпускать его из вида, но из машины не вышла.

Слава открыл дверь в подъезд. У него есть ключ от домофона? У нас не было домофона, когда он здесь жил. Хотя такой мастер, как он, откроет любую дверь. Ведь разносчики рекламы без труда попадают во все подъезды. Я чуть ли не каждый день кучу макулатуры из почтового ящика выгребаю.

Я приоткрыла дверцу машины и посмотрела на свои окна, потом набрала Алису.

– Ты дома? Мы сегодня гостей ждем?

– Обычно все наши гости – твои, мама, – справедливо заметила Алиса.

Слава должен был бы уже добраться до нашей квартиры. Я бы что-то услышала. И думаю, что мои родственники не стали бы от меня скрывать, что планируется его приход к нам. Да и не знают они, когда я вернусь. Я сама обычно не знаю. Я могу сорваться по вызову и зависнуть у хозяев больного животного на неопределенное время.

Но тогда к кому в нашем подъезде мог прийти Слава? Я стала мысленно перебирать всех соседей. Да, с одним он пил пиво, с другим гулял с собаками. Но когда это было? Про тесную дружбу Славы с кем-то из моих соседей говорить не приходилось. Да и сколько лет он здесь не живет уже! И ведь они даже встречаться не могли, пока он сидел в спецпсихушке.