Нина Линдт - Зов Сирены

Наконец, он отодвинул ее от себя.

— Иди за лекарством.

Она послушно пошла, и он с сожалением смотрел ей вслед. Когда она достала аптечку, он тихо сказал:

— Очнись!

Девушка вздрогнула, потом достала градусник.

Холодный металл оказался у него на языке.

Лукас отбросил вниз подушки с дивана, растянулся на нем, и Катарина смогла лечь рядом.

— Это не очень хорошая идея, — пробормотал он.

Девушка сама потянулась к нему. Сначала она слегка провела ладонью по его груди, потом опустилась на живот, а потом провела по бедру туда, где так легко читалось возбуждение Лукаса, и остановилась как раз, где надо. Слегка сжала его, погладила, обвела пальцем. Когда она расстегнула брюки, он застонал оттого, что стало чуть легче. Ее прохладные ладони залезли к нему под майку, дыхание коснулось его щеки, мгновение спустя мягкие губы прикоснулись к его губам.

Лукас сходил с ума. Тяжесть ее тела, его изгибы возбуждали так сильно, что он потянулся к ней под платье. Шелк колготок сменился кожей. На ней чулки… он снял с нее нижнее белье.

— Останови меня, прошу, — молил он. — Останови.

Катарина молчала, целуя его, лаская, прижимаясь к нему. Она помогла ему избавиться от брюк и медленно опустилась сверху. Неторопливо подняв платье, она сняла его через голову, ее бедра постепенно начали набирать ритм. Он жадно гладил ее тело, такое прекрасное, такое желанное, что даже оказавшись в ней, он все равно желал ее, жаждал так, как будто так и не получил.

— Лукас! Лукас! Очнись! — он застонал, потому что движения Катарины ускорялись. — Лукас!

Он открыл глаза. Она стояла над ним, испуганная и бледная.

— У тебя жар. Ты бредишь.

Она коснулась его лба мокрой тряпкой. Он попытался увернуться, нырнуть туда, к другой Катарине.

— Тебе больно? Ты стонал так страшно.

Он чуть не засмеялся. «Знала бы ты, Катарина». Теперь он с неохотой понимал, что все это было наваждением, с самого начала.

— Может, вызвать врача?

— Нет, все нормально. Врачи сказали, это может быть. Накрой меня и иди отдыхать.

— Я оставлю дверь открытой, зови меня, хорошо?

— Да.

Она ушла, а он еще долго лежал и приходил в себя. Опекунство будет тяжелым. Но Анхель никогда не давал ему легкие задачи.

Ночью он чувствовал, как она подходила к нему, прикладывала ладонь к его лбу, поправляла одеяло. Но это было призрачно, сквозь сон, он не мог проснуться и заговорить с ней.

Утром Катя проснулась от дразнящего запаха кофе и шкворчания яичницы на сковородке. Она улыбнулась: в опекунстве Лукаса были свои плюсы.

Потом вспомнила его вчерашнее состояние, быстро умылась и выглянула:

— Ты как?

Лукас выглядел отдохнувшим и совершенно здоровым.

— Отлично! Давай быстрее садись за стол, все готово.

Помимо яичницы, на столе оказался нарезанный треугольничками сыр, помидоры черри, апельсиновый сок и, конечно, кофе. Хрустящий багет дополнял картину, Катя потянулась к нему и отломила золотистую корочку.

— Ты так сладко спала, что я успел сбегать в магазин, — Лукас сел напротив нее.

— Расскажи мне, что теперь будет. Все это время у меня был план действий до чтения завещания. Я не знаю теперь, чего ждать от будущего.

— Серьезно? — от внимательного взгляда Лукаса она смутилась. — Разве положение наследницы не дает тебе возможность придумать все что угодно?

— Но я не могу, скажем, пуститься в кругосветное путешествие.

— А ты хочешь? — спросил он.

— Да, мне бы хотелось однажды пуститься в долгое, прекрасное путешествие, останавливаться, где понравится, жить, а потом снова сниматься с якоря и отправляться в другое место. Кто об этом не мечтает?

— Ну, возможность сняться с якоря у тебя есть. У Анхеля есть шикарная яхта. Надо только посмотреть, кому она перешла.

— Но пока не нашли убийцу, вряд ли получится.

— Да, придется подождать.

— У тебя нет ощущения… после чтения… что Анхель словно подозревал, что может погибнуть?

— Это было ожидаемо. Поэтому он так странно продумал завещание.

— Но зачем? — голос Катарины дрожал. — Зачем так подставляться?

— Он любил риск. И всегда говорил, что боится умереть от старости, в окружении тех, кто считает секунды до богатства. И потом… думаю, он знал, что ты готова. Пусть не до конца обучена, не до конца знакома с этим миром, но готова столкнуться с ним и победить. Вчера ты доказала это.

— Лукас, а что такое Темный клан?

Мужчина нахмурился, ткнул мякишем в глазунью, желток потек на тарелку.