Джессика Гудман - Они хотят быть как мы [litres]

– Эй, повежливее. Тебе повезло, что я хотя бы согласилась с тобой поговорить.

– А интересно, почему?

Лицо Кары смягчается. На мгновение она выглядит обычной старшеклассницей, а не принцессой искусства Нью-Йорка.

– Я скучаю по ней, – тихо говорит она. – Скучаю… по всему, что с ней связано. По летним каникулам на востоке, когда мы собирались все вместе. По тому, как фыркала Шай, когда смеялась. По ее бесподобному печенью с шоколадной крошкой. По тому, как она умела слушать и слышать. Никто на Манхэттене не сравнится с ней. Она была моей лучшей подругой. А теперь ее нет. Все, что связывало нас, просто… – Она делает глубокий вдох. – Мама по-прежнему иногда видится с Арнольдами, когда они приезжают в город. Но они не хотят видеть меня. Говорят, что я напоминаю им о ней. Это слишком больно.

Мои плечи напрягаются. Я никогда не думала, что у Кары может быть настоящая дружба с Шай. Их отношения всегда казались мне какими-то постановочными, поверхностными. Но, возможно, они действительно были искренне привязаны друг к другу. Как и я к Шай. Выходит, Кара тоже страдала все это время.

Кара вздергивает подбородок, и ее голос снова становится резким и отточенным.

– Но давайте покончим с этим. У вас есть что-то, что принадлежит мне?

Я выуживаю из кармана сложенный листок и дрожащими пальцами протягиваю его Каре. Она выхватывает у меня письмо и лихорадочно пробегает глазами страницу. Она скрещивает ноги и беспрестанно шевелит ступней.

Мы с Рейчел встречаемся глазами и ждем еще какое-то время, пока Кара заговорит.

Но она по-прежнему молчит, снова и снова перечитывая письмо Шайлы.

– Ну, и…? – прерываю я затянувшуюся паузу.

– Ребята, вы не могли бы дать мне еще минутку? – тихо просит Кара, не поднимая взгляда. Ее глаза влажно блестят. – Побыть одной?

Рейчел поджимает губы, как будто пытается не показывать никаких эмоций.

– Ладно. Пойду подышу свежим воздухом. Джилл?

Я отрицательно качаю головой.

– Могу я воспользоваться твоей ванной?

Кара указывает на лестницу в холле.

– Второй этаж, третья дверь направо.

Рейчел выходит на крыльцо, а я поднимаюсь по лестнице, разглядывая фотографии на стене. Они такие завораживающие, явно не любительские. Вот Кара – голенькая малышка рядом с мамой в дизайнерском платье и бриллиантах. И она же крупным планом в свои сладкие шестнадцать, с блеском в глазах и идеальным цветом лица. Наверное, ей посчастливилось пропустить прыщавую подростковую фазу.

Я поднимаюсь на второй этаж и отсчитываю двери в поисках ванной. Но останавливаюсь, когда замечаю сиреневый проблеск за слегка приоткрытой дверью. Это покрывало Шайлы. Должно быть, у Кары такое же. Интересно, они выбирали их вместе?

Не успевая хорошенько подумать, я толкаю дверь кончиками пальцев.

Комната Кары безупречна. Можно подумать, она принадлежит шикарной двадцатилетней девушке. Все мраморное или стеклянное. Ожерелья с драгоценными камнями разложены в шкатулке на массивном комоде. На стенах висят черно-белые фотографии, подписанные Робертом Мэпплторпом [64] Американский художник, известный своими гомоэротическими фотографиями. . Мне приходится сдерживать смех, настолько дико все это смотрится.

Единственное, что выдает в хозяйке комнаты старшеклассницу, это кубок школьной лиги по теннису, стоящий на верхней полке.

Я на цыпочках обхожу ее кровать, стараясь не скрипеть половицами, пока не оказываюсь возле прикроватной тумбочки. Мое сердце сжимается. Там, в простой черной рамке, стоит фотография Кары и Шайлы. Должно быть, они запечатлены еще в начальной школе, потому что Шай выглядит совсем юной, и я ее такой не помню. Камера направлена на девочек, но они сидят лицом друг к другу на деревянной скамейке на фоне пляжа. С рожками мороженого в руках, они широко улыбаются перепачканными ртами. Они выглядят как две подружки, которые делятся секретами и хранят их.

Кара, может, и делает вид, будто у нее все в порядке, но я догадываюсь, что в душе у нее такой же сумбур, как и у меня.

– Ты там заблудилась? – кричит она снизу.

Я судорожно вздыхаю.

– Иду! – И направляюсь к лестнице, оставляя дверь такой же приоткрытой, как до моего вторжения.

– Ты все-таки с приветом, – говорит она, когда я возвращаюсь в гостиную. Рейчел уже сидит в бархатном кресле бирюзового цвета.

– Так что ты думаешь? – спрашивает Рейчел.

– Все, что говорила мне Шайла, останется со мной. – Кара вскидывает подбородок. – Это самое меньшее, что я могу для нее сделать сейчас.