Джессика Гудман - Они хотят быть как мы [litres]

– Ты этого заслуживаешь, малыш, – говорит папа. Он кладет большую крепкую руку мне на плечо, подмигивает и подносит салфетку к лицу. – Ты так много для этого работала. И после всего, что тебе пришлось пережить… – Он сжимает мою ладонь и делает знак маме. – Мы так гордимся тобой. Четыре бокала! И для Джареда тоже. Такое случается только раз в жизни.

Джаред усмехается. Возбуждение заразительно . Он даже вызывается убрать посуду со стола и, прежде чем мы расходимся, обнимает меня, утыкаясь носом мне в плечо.

– Ты еще не говорила Адаму?

– Как раз собиралась.

Джаред кивает.

– Он будет в восторге. – Он крепче сжимает объятия, и меня переполняет обожание к моему младшему братику. Что бы ни происходило с Игроками, с Грэмом, этот момент – наш.

Я бросаюсь вверх по лестнице и трясущимися руками вытаскиваю телефон из-под подушки. Набираю номер Адама и жду соединения. Я пытаюсь вспомнить все, что хочу сказать. Мне не терпится услышать все о дрянных импровизационных шоу, которые мы увидим вместе; о единственной закусочной в Провиденсе, где стоит покупать рогалики; о парке, которая мне понадобится, чтобы не замерзнуть в Новой Англии. Я хочу знать, в какой общаге мне предстоит жить. Нужна ли мне машина?

Он берет трубку после четвертого гудка, но я едва слышу его голос. Фоном звучит громкая музыка евродиско, заглушая мои мысли.

– Алло? – кричит он. – Джилл?

– Я поступила, – задыхаясь, выпаливаю я. – Меня приняли. – Даже произнесенные вслух, эти слова как будто фальшивы, я словно во сне.

– Что? – взвизгивает он. – Я тебя не слышу! Напиши мне!

Связь обрывается. Он, должно быть, на какой-то вечеринке, где я тоже буду в это время в следующем году.

Дрожащими пальцами я отстукиваю сообщение.

« Я ПОСТУПИЛА В БРАУН! УВИДИМСЯ В СЛЕДУЮЩЕМ ГОДУ!!!!!!»

Он отвечает мгновенно. « ВАААУ!!!!!!!»

Я убираю телефон и глубоко дышу, медленно втягивая и выпуская воздух. Внезапно все вокруг кажется незнакомым, будто это вещи из чьего-то прошлого. Я так ясно вижу свое будущее, и мне хочется перемотать все вперед на несколько месяцев, забыть о Рейчел и Грэме, о том, чья же кровь запятнала его рубашку.

Но тут я слышу шепот, доносящийся из кладовки в коридоре, где мама хранит всякую дребедень вроде оберточной бумаги и запасных рулонов фольги.

Я медленно поворачиваю дверную ручку и слегка приоткрываю дверь комнаты, оставляя щелку, достаточную, чтобы разобрать слова.

– Мы что-нибудь придумаем, – тихо и немного нервно говорит мама.

– Я просто не могу свести концы с концами, – обреченно произносит отец, тоже слегка на взводе. – Мы не узнаем, получит ли она деньги до весны. В противном случае ей придется брать кредиты. Она будет обременена долгами на десятки лет вперед. Мы не можем этого допустить.

– Но мы же можем заплатить какую-то часть, – шепчет мама. – И она все еще претендует на полную стипендию. Когда это она нас подводила?

– Да, я знаю, знаю. Но… что, если она не получит стипендию? – Судя по голосу, отец чувствует себя виноватым даже в том, что допустил такую мысль.

– В конце концов, университет штата от нее никуда не уйдет, – говорит мама. – С ее-то баллами.

– Но Браун – это же ее мечта.

– Она получит место. Я знаю, что так и будет. – Мамин голос дрожит, и папа тяжело вздыхает.

– У нас все получится, – говорит он. – Мы всегда находим выход из положения.

Я слышу приглушенные звуки объятий и осторожно закрываю дверь. Мое сердце бешено колотится, и я сжимаю кулаки, борюсь со слезами и невыносимым чувством вины.

Тяжкий груз ложится мне на плечи. Я должна добиться своего. Мне необходимо получить стипендию. Я просто обязана это сделать.

– Добро пожаловать на дорожное ралли, сучьи дети! – Стоя на капоте своего «БМВ», Никки встряхивает бутылки игристого вина, зажатые в каждой руке. Как настоящий профи, она лихо выбивает пробки и окатывает шипучкой новоиспеченных Игроков, которые толпятся у ее ног. Уже неделя, как объявлены результаты досрочного зачисления, и все без исключения старшие Игроки попали в элитные колледжи по своему выбору. Даже Роберт, чей отец, похоже, не зря расщедрился на благотворительный взнос. Роберт взорвал наш групповой чат бесконечным потоком восторженной брани, после чего рванул вместе с Никки на «Убере» в город, где они отправились в какой-то безумно дорогой стейк-хаус под Вильямсбургским мостом. После семейного ужина я сидела в горячем джакузи у Генри вместе с ним, Квентином и Марлой, пока кожа у нас не сморщилась, как чернослив. В ту ночь звезды светили особенно ярко, и я отчаянно пыталась выбросить из головы разговор родителей. Но ничего не получалось. Я не могла – и до сих пор не могу – забыть звучавшее в их голосах отчаяние, их настойчивую потребность в том, чтобы я билась за успех.