Джессика Гудман - Они хотят быть как мы [litres]

– Я знаю, ты люби… – Она обрывает себя на полуслове. – Прости меня, Джилл. Я так виновата. – Она раскачивается взад-вперед на стуле возле моей кровати.

Я сжимаю ее руку так сильно, что чувствую боль в костяшках пальцев. Я повторяю слова, которые однажды сказала мне она.

– Тебе не за что просить прощения.

Я решаюсь на прощание вернуться за стол Игроков. Слух уже распространился. Подробности истории напечатаны на первой полосе «Голд Кост газетт». Фургоны местных новостных каналов оккупируют школьный двор. В каком-то смысле это даже хорошо. Нам не нужно объясняться.

Никто не расспрашивает о синяке цвета сливы под моим глазом или о повязке на лбу. Никто не лезет с вопросами о пластиковых больничных браслетах, которые мы с Никки отказываемся снимать. Они напоминают нам, что все это было наяву.

Рейчел при первой же возможности отправилась в Данбери. Она написала мне, что Грэм скоро выйдет на свободу. Он будет жить с ней в Ист-Виллидж, привыкать к реальной жизни, прежде чем поступить на университетские летние курсы. Я пока не готова к встрече с ним. И даже не знаю, захочу ли когда-нибудь повидаться. Адама перевели в окружную тюрьму, где он ожидает суда. Миллеры были готовы выложить миллион в качестве залога, но судья отказал. Слишком больно думать о нем сейчас.

Сегодня мы вместе с Никки идем через весь кафетерий на наш прощальный обед в школе «Голд Кост». Море учащихся расступается перед нами, но на этот раз воздух вокруг нас неподвижен. Неистовая энергия ушла, сменившись тлеющим чувством настороженности и недоверия.

Я хватаю индейку, банан и кусок сырого теста для Шайлы. Мы молча расплачиваемся за еду и направляемся к столику в центре зала, провожаемые взглядами. Я проскальзываю на свое место, устраиваясь между Квентином и Никки. Смотрю по сторонам – на Генри, встречая его нежные глаза; на Марлу, сочувственно наклоняющую голову; и даже на Роберта, хотя тот в полной отключке.

– Ну, как-то неловко, – начинаю я.

Квентин фыркает. Он обнимает меня за плечи и прижимает к себе.

Глаза у Никки темные и грустные, но уголки рта слегка приподнимаются, оживая в улыбке.

– Последний суд Игроков? – Она не ждет, пока кто-нибудь заговорит. – Я призываю это собрание к порядку. – Она постукивает вилкой по подносу, и несколько подштанников поворачивают головы, прислушиваясь.

– Сегодня вечером, – объявляет она, повышая голос. – Костер на моей территории. – Она поворачивается к Тоферу, и тот наклоняется так близко, что чуть ли не заваливается на колени к Квентину. – Сообщи всем, ладно? – Он кивает.

Никки смотрит на нас.

– Давайте сожжем все дотла.

Когда мы с Джаредом возвращаемся домой, мама уже хлопочет на кухне, заправляет огромный чан лингвини с моллюсками.

– Джилл? – зовет она. Ее материнские чувства перешли в овердрайв. Догадываюсь, что по уважительной причине.

Мама появляется в коридоре, руки у нее в масле и ошметках петрушки.

– Тебе что-то пришло. – Она жестом показывает на столик, где громоздится почта.

Большой толстый конверт с моим именем лежит на самом верху стопки. На обратном адресе значится «Университет Брауна». Сердце делает кувырок.

– Не хочешь открыть? – спрашивает она.

Джаред резко вздыхает у меня за спиной.

Я тянусь к конверту и чувствую его тяжесть в руке. Бумага плотная, шелковистая, с тиснением. Я сдерживаю желание раскурочить конверт и, закрывая глаза, вспоминаю все, что произошло в этом году, все, что мне пришлось пережить. Я выжила .

И сразу все видится так ясно.

– Ну? – торопит мама.

Я отрицательно качаю головой.

– Это уже не важно. Я не собираюсь в Браун.

Мама поджимает губы. Папа возникает у нее за спиной с озабоченным выражением лица.

– Не хочу. Буду учиться в университете штата.

– Джилл, если дело в деньгах, мы как-нибудь выкрутимся, – говорит мама, вытирая руки о фартук, завязанный вокруг талии.

– Обязательно, – поддерживает папа.

Но я упрямо качаю головой.

– Нет. Не хочу. – И возвращаю нераспечатанный конверт на столик. Мой голос тверд и разум чист. Я уже забыла о своей одержимости Брауном. Теперь, когда я знаю правду, все изменилось. Мысль о том, чтобы находиться рядом с прошлым Адама, вызывает лишь тошноту. У меня есть другой вариант. Мое будущее – в университете штата, и впервые за долгое время… я свободна.

В тот же вечер я приезжаю к Никки, с Джаредом как довеском. Мальчишки уже развели костер на берегу и теперь стоят кружком, повесив плетьми руки и больше помалкивая. Квентин подталкивает Генри локтем, когда видит меня. На лице Генри появляется осторожная улыбка. Прядь волос падает ему на лоб.