Анна Акимова - Львиное сердце

Ничего, вечером они все равно созвонятся, как условились вчера. И Боб Нечитайло должен позвонить, рассказать, что ему удалось нарыть. Надо немного подождать…

Она вспомнила вчерашний вечер. Расставшись с Лютиком и Бобом, они с Баженовым пошли на набережную и влились в толпу гуляющих. Солнце уже скатывалось к горизонту, жаркий день догорал. С реки тянуло прохладой, работали фонтаны, пахло сиренью…

Гуляющие, парами и небольшими группами, медленно двигались по набережной. Мелкие хлопотливые воробьи, щебеча, купались в фонтанах, тучные, неторопливые голуби, переваливаясь, ходили по асфальту, словно тоже гуляли в этой воскресной толпе. Где-то вдалеке играла музыка…

Инга с Баженовым несколько раз прошли набережную из конца в конец, любуясь летним закатом и засыпающей рекой, побродили у фонтана, посидели на скамейке под сиренью… О своем странном приключении в лесу, о Наташке они больше не говорили – новой информации не было, нужно ждать, что накопает Боб. Вспоминали студенческие времена, приключения на экзаменах, смешные случаи… У Инги из головы словно ветром выдуло все мрачные мысли. Вернувшись домой, она рухнула в постель и провалилась в сон до утра.

Прощаясь с Баженовым у своего подъезда, она смущенно попросила:

– Леша, не дари мне больше цветов, ладно? Не люблю я букеты. Таскаешь их в руках, не знаешь куда деть, а они вянут, умирают… И вообще, сорванные цветы на меня тоску наводят. Глупо, я понимаю, но что поделаешь…

И Баженов ответил:

– Ладно, Гусь! Понял, усвоил, буду дарить шоколадки.

И вот тебе пожалуйста, шоколадки… Инга достала из ящика стола коробку с конфетами и повертела ее в руках. Она никогда не видела таких. Наверное, дорогие… Вчера, когда Леша сказал про шоколадки, она думала, что это будут простые, незатейливые плитки, как в студенчестве, а тут… Эх, зачем Леша это затеял? Вчера был такой хороший вечер, а сегодня эти помпезные розы и замысловатая коробка все испортили! Как неприятно, что он проигнорировал ее просьбу о цветах… Может быть, она для него вообще – пустое место?

Ее невеселые мысли были прерваны приходом лаборантки Яшкиной. Со стуком распахнув дверь, она втащила полную сетку вымытой лабораторной посуды и, с грохотом запихав ее в сушильный шкаф, ушла, так же хлопнув дверью. Юлька Хруцкая за соседним столом громко возмутилась:

– Вот же бестолочь косорукая! Ничего нормально сделать не может, все рывком-плевком! Ненавижу ее! В этом месяце две сотни у меня тиснула! Чего ее начальство терпит, не понимаю. Блатная она, что ли?

Инга сунула коробочку с конфетами поглубже в ящик стола и со вздохом поднялась. Хватит бездельничать, до конца рабочего дня еще далеко…

В этот день Инга провозилась. Когда она занесла в журнал данные последних проб и выгрузила грязные пробирки из штативов в таз, было уже около семи и, кроме нее, в отделе никого не осталось. И тут же, как будто дождавшись, когда она все закончит, позвонил Баженов.

– Гусь, я тут у вас внизу стою. Ты скоро управишься?

– Уже выхожу! – откликнулась Инга, поспешно сполоснула руки, торопливо стянула белый халат, кинула на спинку стула и, схватив сумку, кинулась к двери.

Но на полдороге она вспомнила о странном подарке, вернулась и выдвинула ящик стола. Нужно взять эти конфеты и вернуть, что ли, как-то выразить свое недовольство… Черт бы побрал все эти неловкие моменты!

Коробки с конфетами не было. Что такое? Инга выдвинула ящик до конца, перетряхнула все лежащие в нем бумаги, мелкую дребедень – ручки, карандаши, маркеры, скрепки, стеклографы – восковые карандаши для нанесения меток на пробирки… Коробка исчезла. Записка – вот она, а конфет нет.

Яшкина… Конечно, она, кто еще? Дернул же черт оставить конфеты в ящике! Знала же, что кроме денег пропадают вещи – косметика, украшения… Вот что теперь делать?

Погоревав над пустым ящиком, Инга сунула в сумку записку от «Л» и пошла к двери. Настроение мигом испортилось. Почему в таких ситуациях чувствуешь себя омерзительно, даже если никакой твоей вины нет, даже если воруют у тебя, а не наоборот?..

– Что ж вы так ее измусолили-то? – Боб Нечитайло раздраженно рассматривал злополучную записку от «Л», осторожно держа ее за уголок. – Измяли, залапали! Поди еще и на зуб пробовали?

Баженов и Инга молчали. Сказать было нечего. Они действительно долго вертели и крутили этот клочок бумаги в руках. На зуб, конечно, не пробовали, но нюхали…

Леша Баженов категорически отрицал свою причастность к странному подарку.