Анна Акимова - Львиное сердце

– Лилечка, – слабо вякнула старушка.

– Дома, дома Лилечка! – заверила ее медсестра. – Дома, а как же! За своим столиком сидит, кашку манную кушает!

Она отпихнула от старушки Баженова, который от неожиданности даже потерял равновесие и схватился за забор, и, причитая и ахая, коршуном утащила свою подопечную во двор особняка. Оттуда еще некоторое время был слышен ее пронзительный голос:

– Сейчас, сейчас, голубушка! Сейчас таблеточку, чайку горячего, укольчик…

За всем этим вихрем движений и звуков Инга не сразу обратила внимание на второго человека, вышедшего из ворот неприступного замка. Это был высокий осанистый мужчина средних лет, с породистым лицом и красиво подстриженными светлыми, с проседью, волосами. Его внешность слегка портил только перебитый нос. Видимо, в жизни этого человека были кулачные бои или боксерские поединки. Очевидно, это хозяин дома, и с трудом верилось, что похожий на киноактера красавец – сын полубезумной иссохшей мумии по имени Елена Аркадьевна…

Он не спеша подошел к ним и широко улыбнулся. Настя тут же выскочила вперед и суетливо зачастила:

– Максим Максимыч, вот эти двое Елену Аркадьевну привели, ага! А я уж вам позвонила, знала, что вы с утра их ищете, ага!

Красавец слегка поморщился:

– Спасибо, Настя. А вам, молодые люди, особенное спасибо. Мама, знаете ли, больна. Возраст… все мы, возможно, такими будем… Мои люди ищут ее, но совсем в другой стороне. Где она была и как вы нас нашли? Мама что-нибудь вам рассказала?

Он вопросительно переводил взгляд с Баженова на Ингу. Баженов молчал, он стоял хмурый, засунув руки в карманы. Инга принялась объяснять:

– Она была у дороги, недалеко, на огоньковой поляне, плакала. Вот Леша – он услышал. Ваша мама ничего не рассказала, она только плакала и звала Лилечку… Леша догадался, что она отсюда, из этого поселка. И он уговорил ее пойти домой…

– Да, да… – Максим Максимыч нахмурился. – Лилечка – это моя сестра… Она пропала много лет назад. Страшная трагедия… Мама не перенесла…

Он шагнул к Баженову и протянул ему руку.

– Алексей, я страшно признателен вам и вашей подруге. Чем я могу отблагодарить вас? Может быть, денежная компенсация? Во сколько бы вы оценили свой благородный поступок?

Баженов неохотно вытащил правую руку из кармана.

– Не стоит благодарностей, – процедил он. – Простое дело, за что тут благодарить? И денег за это не берут. Увидите нищего – милостыню подайте…

В это время Инга увидела – с Настей творится что-то непонятное. Лицо ее стало испуганным, она расширенными глазами смотрела в сторону и делала руками знаки, как будто стараясь о чем-то предупредить. Инга удивленно обернулась и застыла…

Позади нее, в двух шагах, стоял человек.

Это был странный человек, никак не вписывающийся в яркую, цветастую, отлакированную картинку элитарного благополучия. Высокий костистый мужчина неопределенного возраста, с загорелым лицом, заросшим темной бородой, и длинными неопрятными темными волосами. На нем был долгополый, болотного цвета плащ с капюшоном и резиновые сапоги. На правом плече висел плоский ящик на брезентовом ремне. И у него были странные глаза – темные, навыкате, с белками в красных прожилках. Взгляд этих глаз был странный – упорный, пристальный, ищущий… Слишком упорный, так не смотрят обычные люди. И этими странными глазами он смотрел именно на Ингу.

По спине у нее пополз холодок страха и инстинктивного отвращения к чужому безумию. По лицу незнакомца бродили тени каких-то мыслей, но он молчал, и все остальные тоже, как будто загипнотизированные. Инга не могла оторвать взгляд от этого странного лица и глаз, буравящих ее насквозь.

Баженов вдруг шагнул вперед, схватил Ингу за руку и потянул, отодвигая ее назад и вставая между ней и странным незнакомцем. Тот наконец оторвал взгляд от Инги, прикрыл глаза темными выпуклыми веками, мелко покивал, как будто в чем-то согласился сам с собой, резко повернулся и пошел прочь размашистым валким шагом. Инга смотрела ему вслед и чувствовала, как оцепенение спадает с нее. Она длинно выдохнула воздух, застоявшийся в легких. Похоже, пока этот тип смотрел на нее, она и дышать-то не смела…

– Свят, свят! – негромко заголосила Настя. – Вы бы, Максим Максимыч, сказали Афанасий Иванычу, чтоб не выпускали они Владика без присмотра! А то ведь страх какой, а если стукнет ему в голову да нападет на кого?

Максим Максимыч, не проронивший за время инцидента с незнакомцем ни звука, слегка поморщился и развел руками: