Владимир Гурвич - Три мгновения грешного лета

Маша привычно села на кровать, поджав под себя ноги. Несколько мгновений она о чем-то сосредоточенно думала. Затем подняла голову и посмотрела на мать.

— А зачем ты приехала?

— У меня был Клод, — выпалила Светлана, хотя минуту назад не собиралась с этого начинать разговор. Она вообще не была уверенна, нужно ли упоминать его посещение ее квартиры.

— Клод? Зачем он к тебе приходил? — удивленно выгнула в форме лука бровь Маша.

— Его беспокоят ваши отношения. А с тобой он ни о чем не может поговорить.

— Он что тебе жаловался?

— Нет, он хочет, чтобы я помогла бы вам наладить контакт. Так что я выступаю в качестве вашего посредника.

Маша несколько мгновений смотрела на мать.

— И что он тебе еще говорил?

— Его волнуют твои отношения с Валерой. Он считает, что они стали чересчур близкими. Что у вас с ним происходит?

— Ничего не происходит? Мы просто встречаемся, ходим в рестораны, катаемся по ночной Москве.

— Просто встречаетесь и катаетесь? — недоверчиво переспросила Светлана.

— Ну, еще он предлагает мне за него замуж. При каждой встречи.

— И ты считаешь, что это нормально продолжать с ним встречаться?

— Почему бы и нет. Я тебе уже говорило, это его трудности.

— Не только его, но и твои, если это беспокоит твоего мужа.

Маша пожала плечами.

— Не понимаю, зачем он тебе это рассказал?

— Потому что ты его не слушаешь.

— Я просто не знала, что это его беспокоит. Спасибо тебе, теперь мы поговорим, и я его выслушаю.

Однако ни в голосе Маши, ни во всем ее виде не было и следа благодарности.

— Я не могу понять одного, — сказала Светлана, — что ты намерена делать дальше? Как жить?

— Не волнуйся, не пропаду.

— Но как же мне не волноваться. Если вы с Клодом разойдетесь, что ты будешь делать, на что жить? Ведь ты после окончания института ни дня не работала. Между прочим, ты обещала устроиться на работу.

— Устроюсь.

— Когда? Ведь ты теряешь квалификацию. Еще немного, и твой диплом превратится в фикцию.

Она заметила, что ее слова не понравились дочери. На ее лбу появилась глубокая складка.

— Я сказала: устроюсь. Не летом же идти на работу. Все идут в отпуска, куда-то едут, а я буду сидеть в каком-нибудь душном офисе. Кончится лето, и я что-нибудь себе подберу. У Жана-Поля большие связи, он может пристроить меня в какую-нибудь иностранную фирму. Ты успокоилась? Он даже как-то обещал.

— Да, успокоилась, — безнадежно произнесла Светлана. Я вижу, у тебя все просто замечательно. И с мужем, и с работой. Мне бы так.

— Кто же тебе мешает?

— А знаешь никто. Просто не получается. Даже самой иногда странно.

— Тебе надо выйти замуж. Это самое лучшее, что ты можешь сделать. Ты не умеешь жить одна.

В этом она совершенно права, отметила Светлана. Если бы я ей рассказала об Аврине, она бы не слезла с моей спины, пока бы не заставила принять его предложение. Поэтому я ей не расскажу.

— Не так-то легко найти подходящего мужа. Ты когда-нибудь это тоже поймешь.

Маша по своему обычаю пожала плечами. Как всегда она оставляла ей возможность интерпретировать этот жест по своему желанию.

Светлана встала. Она выполнила данное обещание Клоду и сделала, что могла. Все остальное не в ее силах.

Стефанова по-прежнему не было на работе и почему-то это портило настроение Светлане. Даже отбивало желание чем-то заниматься. Впрочем, она была слишком добросовестной, чтобы ничего не делать на своем рабочем посту. Но при этом она ловила себя на том, что ею завладело какое-то странное состояние духа. Она не испытывала ни к чему интереса. Все, что составляло основное содержание ее жизни в последнее время, как-то поблекло, отодвинулось куда-то в сторону. Ее вновь грызли сомнения, а верно ли она поступила, что все это затеяла? В итоге она пришла к тому, что не знает, что же ей делать. Еще совсем недавно ни один мужчина не выражал желания соединить с ней свою судьбу, а теперь их целых четыре. И по всему она должны быть очень довольна этим обстоятельством, а вместо этого едва ли не снова мечтает вернуться к прежней ситуации. Тогда ей было плохо, зато царила полная определенность. А теперь ей не намного лучше, зато она мучается от обуревавших ее сомнений и желаний, которые из-за своей несовместимости буквально раздирают ее на части. Как будто бы кто-то то ли смеется над ней, то ли хочет испытать ее, предлагая на выбор самые разные, абсолютно не похожие друг на друга испытания. Для того, чтобы разобраться в этой загадке, нужна настоящая мудрость. А вряд ли она может похвастаться ее наличием. Единственно, на что она способна — это руководствоваться женской интуиции, тем внутренним голосом, который иногда вдруг доходить до ее сознания из каких-то неведомых глубин. Но пока ей никак не удается понять, что же он ей говорит.