Владимир Гурвич - Три мгновения грешного лета

Но с другой стороны если сейчас она полностью поглощена этим, то может быть, это на данный период и есть самое главное в ее жизни? И потому-то она и была несчастна в своих браках, что не достигли в них полноты переживаний. А с Артемом она окунается в них с головой. И это прекрасно. Вернее, ничего этого нет сейчас у нее лучше. Или ее выкладки верны, или она совершенно и внезапно поглупела. Что-то должно быть одно. Она непременно в самое ближайшее время посоветуется с Ларкой, та на таких вещах собаку съела. И не одну.

Раздался требовательный звонок в дверь. Все мысли, ураганом шаткие постройки, мгновенно были сметены, и она устремилась к двери.

Артем обнял ее, их губы надолго соединились. Затем они прошли в комнату.

— А я знал, что ты позвонишь. — вдруг сказал он, садясь к пианино.

— Откуда ты мог это знать?

— Вчера ты не насытилась мною. Я удивлен, как ты дотерпела до такого позднего времени. Я полагал, что ты позвонишь мне гораздо раньше.

Его пальцы, как ноги балерины по сцене, легко побежали по клавишам.

Несколько минут она слушала мелодию. Играл он хорошо, но ей сейчас было не до музыки. То был редкий момент в ее жизни, когда она воспринималась как помеха.

— Ты пришел сюда играть? — наконец не выдержала Светлана.

Он посмотрел на нее, не убирая руки с клавиш.

— Что ты волнуешься, все будет замечательно, еще лучше, чем вчера. Наслаждайся предвкушением. Я всегда так делаю, никогда не приступаю сразу. Это тоже огромное удовольствие. Нужно все уметь смаковать.

— «Наверное, он в чем-то прав, — подумала Светлана, — только он не понимает одного: я и так долго ждала. И больше сил на ожидание не осталось».

Она решительно подошла к инструменту и закрыла его крышкой. Потом, вспоминая эту сцену, она так и до конца не могла поверить, что могла поступить в подобном стиле. Такое поведение ей было совершенно не свойственно.

— Тебя женщина просит заняться с ней любовью, значит, ей совершенно не в терпеж. А ты мне рассказываешь про прелести ожидания. Ты же знаток женских душ, неужели не понимаешь, какую наносишь мне обиду.

Несколько секунд он смотрел на нее.

— Извини, наверное, я что-то не понял.

Артем встал и прижал к себе. Она же стала срывать с него одежду. Ей никак не удавалось справиться с ремнем.

— Да купи себе другой ремень, который я могла бы легко расстегивать! — в сердцах воскликнула она.

— Я вообще не буду носить ремни.

— Это самое разумное решение!

Наконец ремень сдался под ее натиском. Она почти мгновенно стащила с Артема брюки, спустила вниз трусы.

— Как же долго я ждала этого момента, — выдохнула она, целуя яркую головку члена, который стремительно вырастал в ее руках.

Артем легко перенес ее на кровать уже по привычному маршруту. Она заранее освободилась от всей одежды, и ему, в отличие от нее, достаточно было развязать поясок легкого халата.

Он вошел в нее почти сразу. Сознание, как и в прошлый раз, покинуло ее, уносясь куда-то далеко, а ногти Светланы судорожно впились в его шею. Но она этого и не видела и не чувствовала. В ее теле в этот миг разорвалась какая-то странная бомба, детонация от которой заставила всю затрястись.

Они заснули не скоро, Артем был прав, в этот раз все было еще лучше, хотя до этого ей казалось, что лучше быть просто не может. Но теперь в их любовных играх появились новые нотки и интонации, это была уже не только чистая обнаженная до бесстыдства страсть, она перемежевалась с нежностью и с заботой друг о друге. Каждый их акт Артем превращал в неожиданную импровизацию. И это ей безумно нравилось, заставляло снова и снова желать близости. К ней все настойчивей приходила мысль: а если пожить таким образом вместе несколько лет. Пусть дальше их ждет холод расставания и новые поиски, зато это будут их лучшие годы.

Они проснулись довольно поздно, на работу Светлана опоздала безнадежно. Но сегодня это ее волновало меньше всего. Во-первых, ее начальник, а заодно и ухажер разрешил ей припоздниться, а во-вторых, ею овладело полное безразличие к тому, придет ли она во время или нет. Может ли она хотя бы раз в жизни почувствовать себя счастливой, полностью довольной происходящем. И стоит ли портить себе праздник каким-то вздорными мыслями о том, что ей пора мчаться на службу.

Артем открыл глаза, сначала бросил взгляд на часы, потом удивленно посмотрел на нее.

— Разве тебе не надо идти на свою замечательную работу, на которую ты так боишься опоздать? — насмешливо осведомился он.