Владимир Гурвич - Три мгновения грешного лета

Но едва Светлана вышла из кабинета начальника, как тут же забыла и о нем, и своем опрометчивом обещание. Ее мысли перенеслись совсем в другое место, к другому человеку. Она думала об Артеме. Вернее, о том, что весьма вероятно сегодня вечером они снова встретятся.

Давно она не ждала с таким нетерпением конца рабочего дня. Но когда уже собиралась уходить, вдруг позвонила Маша и попросила ее приехать. Только не домой к ней, а в конюшню, где она держала свою лошадь.

Еда ли не впервые в жизни Светлана почувствовала досаду, вызванную звонком дочери. Этот вечер она хотела посвятить только самой себе. Что опять у нее стряслось, иначе бы она ни за что не позвала ее.

Ей пришлось сделать большой крюк, чтобы попасть на окраину Москвы. Это был недавно сооруженный роскошный конно-спортивный комплекс. Когда Маша мимоходом бросила ей, сколько стоит занятие на ипподроме и место в конюшне, у Светланы едва не полезли глаза на лоб. Тогда она не выдержала и сказала, что Клод не сможет ее так долго содержать при таких запросах. И однажды просто уйдет от нее.

Маша пожала плечами и холодно посмотрела на нее. Затем прижалась головой к голове лошади.

— Если он не в состоянии обеспечивать мне это, то может уходить, я держать не стану. Но Ласкового не оставлю. Так и знай, мама. Он мне всех дороже.

И даже меня, хотела спросить Светлана, но во время прикусила язык. Ответ был и так очевиден.

Так как без пропуска на ипподром не пускали, Маша встретила ее у входа и провела во внутрь.

— Подожди десять минут, у меня сейчас закончатся занятия с тренером.

Светлана скромно примостилась на скамейке и стала наблюдать, как гарцует дочь на своем скакуне. Зрелище действительно было очень красивое. Она смотрела и не верила своим глазам, перед ней был совсем другой человек: нежный и одновременно гордый, смелый и одновременно ласковый, собранный и одновременно раскованный.

Лошадь и всадница уверенно брали одно за другим препятствия, и всякий раз, когда, повинуясь приказанию своей повелительницы, лошадь взмывала в воздух и у Светланы замирало сердце и в тоже время ее охватывала гордость за дочь, такую отважную и красивую. Но почему тогда, когда она слезает с седла и снова оказывается в привычном мире людей, то становится словно бы совсем другим человеком: ко всему равнодушным, эгоистичным, не желающим ни о чем задумываться, кроме как о своих мелких проблемах и желаниях. Удивительная и непостижимая метаморфоза; ее дочь к животным относится как к людям, а к людям, как к животным.

Тренировка завершилась, Маша отдала лошадь служителю, а сама подошла к матери. На Светлану дохнул сильный запах пота.

— Хочешь, пойдем в душ, здесь отличная душевая, есть джакузи и парилка, — предложила дочь.

— Но у меня ничего с собой нет.

— А ничего и не надо, тут все дадут, — успокоила ее дочь.

— Ну, хорошо, — сдалась Светлана, — только не долго.

В душевой их действительно ждал полно банный комплект, включая красивый белый махровый халат. Маша почти мгновенно освободилась от одежды, и нырнула в кабинку. Вслед за ней туда вошла и Светлана.

Маша с наслаждением стояла под душем. Светлана немного украдкой рассматривала ее фигуру. Она давно не видела дочь обнаженной.

Да, телом бог ее не обидел, дал все в нужных пропорциях. Может быть, только бедра немного широковаты, что лишала ее фигуру некоторой доли изящества.

Светлана вдруг поймала себя на том, что смотрит на тело дочери взглядом мужчины. Без всякого сомнения, что оно рождает в них сильное вожделение. Может, этим и объясняется, что Клод не бросает ее. Интересно, как это у них все происходит в постели?

Светлане стало неловко от своих мыслей. Нашла о чем думать. Чтобы остудиться, она встала под прохладный душ.

Это была самая настоящая банно-водная феерия. Из душа они переместились в парилку, а, выбравшись оттуда, нырнули в небольшой, но довольно глубокий бассейн с холодной водой. Светлана почувствовала себя так, будто бы сбросила с десяток годков.

В предбаннике их ждало холодное пиво. Светлана не слишком жаловала этот напиток, но сейчас налила его в кружку и с удовольствием стала пить маленькими глоточками. Маша же цедила его из бутылки.

Совсем, как мужчина, невольно подумала Светлана. Маша снова вернулась в свой грубый мир.

— Я вчера виделась с Валеркой, — вдруг сообщила дочь.

Светлана, сама не зная, почему, похолодела.

— И что?

— Ничего. Замуж зовет. Между прочим, тачка у него классная. Не то, что у нас. Денег много заработал. — Все это Маша говорила совершенно бесстрастным тоном.