Ирина Градова: Вольер

Из какой-то эмоции по отношению к Эльвире, возможно, из чего-то вроде уважения, семейство дружно давилось сухими бутербродами и запивало их крутым кипятком. Для профилактики простудных заболеваний, ну и заодно из садизма. Чтобы как-то мотивировать семью на утреннюю пытку едой, было придумано состязание: все садились за стол, дежурный по квартире засекал время, и тот, кто первый управится со своей порцией, получал право не завтракать на следующее утро. Обычно состязание выигрывала Эльвира, которая испытывала меньше проблем с завтраком. Совершенно стандартными были драки детей, считающих свои порции несправедливо большими и видящими в этом козни дежурного по квартире. На этот случай на кухне лежала специальная тряпка для вытирания крови из разбитых носов. Хуже приходилось, если кто-нибудь сдирал с бабушки противогаз и пытался душить его хоботом дежурного. Тогда бабушка начинала верещать дурным голосом, что она умрет из-за того, что надышится ртутью от разбитого двенадцать лет назад градусника. Чтобы заглушить звонкий старушечий голос, Аркадий включал электрическую дрель.

Сразу после Первой Утренней Войны дети уходили на учебу. Чуть позже Эльвира уезжала на Комаровский завод оптики, а Аркадий – на другой завод, где трудился бухгалтером. Бабушка оставалась лежать на чемоданах и в противогазе. Вне дома все они вели себя прилично, зная, что с ними не все гладко. Необходимость скрывать большую часть жизни въелась в плоть и кровь, поэтому Смолины были кем-то вроде микробов за пределами дома. Исключение составляло разве что Зло в годы работы, но и она там сдерживалась. Прослыла чудовищем, конечно, но это она еще держала себя в руках.

В последний нормальный день, следуя распорядку, дети отбыли срок в школе от звонка до звонка. У Стаса не происходило ничего интересного. То ему морду набьют, то он кого-нибудь приложит лицом об стол. Его сестра училась в параллельном классе по просьбе родителей: близнецы не шибко ладили меж собой, и их сразу рассадили по разным классам, что было комфортно для всех. У Лидии одним из немногих жизненных утешений были разговоры с подругой.

Ее одноклассница и хорошая подруга Катя Горбатова выглядела совсем не так, как будто утюгом проглаженная Лидия. Катя могла бы быть привлекательной даже в костюме химзащиты и противогазе. Изящная фигура, темные волосы, почти черные непроницаемые глаза – все это делало ее первой красавицей едва ли не всей школы, но она относилась к знакам внимания снисходительно (конечно, если вообще их замечала). Она относилась к тому мизерному проценту женщин, от вида которых самолеты падают, машины останавливаются, а прохожие столбенеют и сворачивают себе шею, глядя им вслед. Но вот какая проблема, у нее тоже жизнь не задалась с самого рождения и последние пятнадцать лет была довольно паршивой. Перспективы были еще хуже.

Лидия плюхнулась за парту и протерла слегка запотевшие на октябрьском воздухе очки.

– Как дела дома? – вместо приветствия спросила Катя.

– За утро подрались всего один раз, Зло уверяет, что я ее бью, Дианка травит ртутью, а Стас спер фуражку деда.

– Правда спер?

– Нет, конечно. Мы даже ей показали ту фуражку – не верит, говорит, подменили. Что интересно, родители больше поверят ей, так как она старше нас. А у тебя как?

– Отсмотрела паранойю братца. С двух кубов наркоты он просто кидается на всех с гантелей, а с трех – сносит дверь легким движением руки. Изящно, я б сказала, просто закачаешься. До сих пор удивляюсь, почему он стал наркоманом, а не алкашом, как все родственники.

– Не все. Ты на их фоне…

– Урод в семье со своей непереносимостью алкоголя, – привычно закончила Катя. – А еще мы все уже трое суток смотрим сны про обрушения и землетрясения, потому что у соседей сверху ремонт. У них еще ремонтная бригада топочет. Звучит так, будто к бегемотам пришли носороги и устроили дискотеку.

– Подкинь им листик с угрозой навести порчу, если шум не прекратится.

– Уже. Не испугались. Надо им в почтовый ящик опарышей подкинуть.

– Жестоко.

– Или взять ртуть у твоего Стаса? – усмехнулась Катя.

– Лучше забери нашу бабулю. Можно по кусочкам. Я помогу и приплачу.

– Давай придумаем, что еще можно с ними сделать. Что-то в рамках закона.

– Это сложнее, – вздохнула Лида. Затем кое-что пришло ей в голову: – Натрави брата, раз у него паранойя. Ему ж пофигу, кого бить.

– Он никого не слушает. Не в состоянии.

– Может, это с твоими словами что-то случилось, и они не доходят до него?

Читать дальше