Анатолий Сыщиков - Тот, кто таится рядом

— Угадал.

— А новость у нас одна — убийство Михаила Дубинина. Так ведь?

— Опять угадал. Я приехал, чтоб написать об этом статью.

Павел Тимофеевич улыбнулся, как человек, который все понимает.

— Что ж. Думаю, у тебя получится. Я видел твои заметки — пишешь ты хорошо. Привезешь как-нибудь номерок со статьей, почитать. У нас в селе арсеньевские газеты — редкость. Жаль только, что ты наше село грязью польешь. Люди подумают, что у нас одни мерзавцы живут…

— Люди поймут все правильно.

— Поглядим.

Они вернулись в дом. Павел Тимофеевич шел последним и предусмотрительно запер дверь на крючок.

После перекура Денисов выяснил кое-какие подробности, касающиеся Гребнева, его жертвы и самого происшествия; потом разговор перешел на более спокойные темы. Павел Тимофеевич вспомнил о несчастном случае в тайге, унесшем жизни двух охотников. К старику постепенно вернулась присущая ему жизнерадостность. Он стал шутить. Однако еще несколько раз в течение вечера разговор возвращался к «варфоломеевскому зверю», наверное, потому что история с обезумевшим убийцей прочно засела в голове Денисова. Что касается Павла Тимофеевича, то его интерес к этому трагическому происшествию заметно ослаб, после того как он рассказал о нем Сергею.

К концу ужина от литровой бутылки осталась пятая часть. По обоюдному согласию решили ложиться спать. Уже был первый час ночи.

Павел Тимофеевич ушел в соседнюю комнату, чтобы постелить племяннику на диване.

— Устраивайся там, — сказал он, вернувшись. — Можешь посмотреть телевизор.

— Спасибо, — поблагодарил Сергей. — Телевизор мне в городе надоел.

Он сел на край дивана, снял рубашку и повесил ее на спинку стула. Он был уверен, что заснет сразу, как только его голова коснется подушки. Сказывалась усталость и выпитое спиртное.

Неожиданно взгляд Сергея остановился на окне, поделенном рамой на четыре неравные части. Занавески были отдернуты. За окном стояла ночь, и в стекле, словно в зеркале, отражалась часть комнаты: стол, комод, край дивана и ковер на стене. Яркой звездой горело отражение желтой лампочки под потолком. Сергей не сразу сообразил, что привлекло его. Но через мгновение он понял, что сквозь почти непроницаемое стекло кто-то пристально на него смотрит. Этот «кто-то» стоял по ту сторону окна и почти касался лицом стекла.

Это был мужчина. Но точно описать лицо было трудно. Оно наполовину было скрыто темнотой и отражающейся в окне обстановкой комнаты. Вдобавок Сергей был изрядно пьян. Он четко рассмотрел только прищуренные недружелюбные глаза и изломанные под угрожающим углом брови.

Человек, скрывающийся во дворе, понял, что его заметили, отпрянул от окна и растворился в ночи.

Сергей вскочил и бросился на кухню.

Павел Тимофеевич протирал стол тряпкой. Услышав торопливые шаги, он удивленно обернулся.

— Во дворе кто-то есть, — возбужденно сообщил Сергей. — Я видел лицо в окне.

Дядя нахмурился. Он посмотрел на зашторенное окно в кухне, потом бросил сосредоточенный взгляд на дверь и еще более посерьезнел. Подумав еще мгновение, Павел Тимофеевич решительно направился к двери и взял стоящее у порога ружье. Сергей поспешил за ним. Несколько секунд у них ушло на то, чтобы обуться. Еще несколько секунд, чтобы найти в темной прихожей выключатель и зажечь свет во дворе.

Выйдя на крыльцо, Павел Тимофеевич поднял ствол ружья и обвел взглядом освещенную часть двора между домом, летней кухней и воротами. Другая часть, где были огороды и дворовые постройки, лежала в темноте. Сергей тоже посмотрел по сторонам, но нигде не увидел ни человека, ни его ускользающей тени. Впрочем, у любителя подглядывать было достаточно времени, чтобы убежать или спрятаться.

Дядя спустился по ступенькам, на всякий случай держа ружье наготове. Он был взволнован, но не напуган. Оглядываясь по сторонам, словно охотник, опасающийся нападения хищника, Павел Тимофеевич обошел машину Денисова и убедился, что за ней никто не прячется. Потом он вернулся к крыльцу. По дядиному лицу легко было понять, что он в замешательстве.

— Не похоже, чтоб Николай выходил во двор, — тихо произнес он.

В окне летней кухни уже несколько часов не горел свет.

Павел Тимофеевич подумал, затем на всякий случай подошел к кухне и дернул дверную ручку. Дверь не поддалась — она была заперта изнутри.

— Николай, скорее всего, спит, — сказал он и посмотрел на дорожку, ведущую от дома к курятнику и огородам.