Анатолий Сыщиков - Тот, кто таится рядом

— Так, может, это хорек или лиса?

— Хорек не выламывает дверь.

— А милиция пыталась его поймать?

Павел Тимофеевич отмахнулся.

— Пустая затея. Милиционеры делали у него дома засаду. Но он так и не появился. Или его предупредили, или он сам не стал рисковать.

— А с кем он жил?

— Можно сказать, ни с кем. Его отец слинял в город, когда пацан был совсем маленьким. Мать больна туберкулезом и лежит в Чугуевке в больнице. Девки, насколько известно, у него нет.

— Так, может быть, стоит попробовать поймать его в лесу?!

— Разве милиционеры поймают его в тайге? Игорь ведь местный. Он лес как свои пять пальцев знает.

— Ну, а если б кто-нибудь из местных помог его выследить?

— Боятся. Ведь, если Гребнев узнает, что кто-то из деревенских помогает милиции, он может прийти ночью к нему, и тогда… Что ему терять?

— Ну а ты?

— Я?! — Павел Тимофеевич снова пожал плечами. — Вообще-то мне было бы спокойнее, если б Гребнева поймали. Но, чтобы выследить его в лесу, потребуется, возможно, не одна неделя. Мне некогда этим заниматься. Да и староват я для такого дела.

— Значит, никто ничего не предпринимает?

— Ничего. Только треплются между собой о том, как Гребнева поймать. Между прочим, предлагают и у меня засаду сделать.

— А у тебя-то зачем?

— Так ведь это я Николая Дубинина приютил.

Денисов в недоумении взглянул на дядю.

— Так человек, который живет у тебя на летней кухне, это Николай Дубинин? — догадался он. — Брат убитого?!

— Вот именно.

Сергей встал со стула и посмотрел поверх занавески в окно. В летней кухне свет уже не горел.

— Он лег спать?

— Какой там. Он еще не спит. Он боится. Боится, что Гребнев может прийти. После того что случилось, он стал всего бояться. Раньше ничего подобного я за ним не наблюдал. А сейчас он лишний раз старается не выходить из летней кухни. А ночью запирает дверь на полено. Даже ружье у меня просил, но я не дал.

— Это смерть брата его так напугала?

— Не только его смерть. После того как брата убили и в доме нашли лужу крови, Николай боится там находиться. Женщины помогли ему убраться в доме, вымыли пол. Но он все равно после этого один в доме уже не остается. Со временем, возможно, его страх пройдет, но оказалось, что Гребнев не собирается оставлять в покое и младшего брата. Когда похоронили Михаила и родственники Дубинина, приглашенные на похороны, разъехались, кто-то снова ночью пробрался в его дом и перевернул там все вверх дном. Замок на двери был сбит. Мебель поломана. Все решили, что это сделал Гребнев. Кому еще могло прийти в голову устроить в доме погром?! К тому же, как и в первый раз, из дома ничего не пропало. После этого случая Николай решил домой не возвращаться, по крайней мере, до тех пор, пока Гребнева не поймают.

Сергей задумался.

— Так, может быть, в доме что-то искали?

— Кто знает. Но Николай сказал, что из дома ничего не пропало, кроме продуктов.

— Но если его интересовала еда, зачем все ломать?

— От злобы, надо полагать. Кто знает, что у Гребнева в голове? Может быть, он считает Дубининых виноватыми в своем теперешнем положении. Николай, по крайней мере, так думает и не хочет испытывать судьбу. Тем более что дом его стоит на отшибе, и помощи, случись что, не дозовешься. Поэтому еще в тот же день, когда брата нашли мертвым, он пошел по деревне искать ночлега.

— К тебе?

— До меня ему несколько человек вежливо отказали. Кто-то сослался на тесноту. А кто-то откровенно сказал, что такой жилец опасен.

— А ты почему его принял?

— Жалко стало. Да и стыдно было прогнать. Человек и так пострадал. Николай — мужик, в принципе, нормальный. Правда, храпит так, что стекла в окнах дребезжат. Я первую ночь мучился, а потом отправил его жить на летнюю кухню. От храпа избавился. Да и, признаться, отвык я от посторонних — ведь столько лет живу один, — поэтому, когда рядом постоянно находится чужой человек, это меня раздражает.

— А как насчет меня? Я ведь тоже тебе почти чужой, — улыбнувшись, напомнил Сергей.

— Ты — другое дело. Ты — родня. Тем более что ты в гости приехал ненадолго. При всем желании больше недели не пробудешь.

— Скажешь тоже — неделю. Завтра вечером уеду. В крайнем случае, послезавтра с утра.

— Зачем так спешить?! Когда у тебя еще будет возможность отдохнуть? У нас отличная рыбалка. Можем в тайгу сходить.

— Поохотиться на вашего «варфоломеевского зверя»? — пошутил племянник.

— На какого еще «зверя»? — не сразу взял в толк Павел Тимофеевич. — Это ты про Гребнева?.. Ах, да! Я ж забыл, что ты журналист… Да хоть и на него. Но затея эта пустая. Его ловить надо всей деревней, а лучше с солдатами. А вдвоем — бесполезно.