Наталья Александрова - Абиссинское заклинание [litres]

Глядя на пистолет в руке этого типа, мне стало очень неуютно.

– И чего же ты хочешь? – Войтенко смерил Кулагина неприязненным взглядом.

– А как ты думаешь? Мне нужно собрать все пять артефактов. Каменный я нашел сам, вот он, перед нами, на этой могиле. У тебя был стеклянный – и я хотел заполучить его в обмен на твою дочь…

– Которой у тебя не было.

– А вот это не важно! Ты считал, что она у меня…

– Но у тебя ничего не вышло!

– Наоборот! У меня вышло гораздо лучше! Ты сам принес мне не только стеклянный артефакт, но и три остальных – деревянный, железный и кожаный…

– Откуда ты знаешь, что они у меня? Откуда ты знаешь, что я принес их сюда?

– А ты как думаешь? – Кулагин усмехнулся.

– Ах да… у тебя же был шпион в моем окружении… Юра…

Это я, идиотка, говорила по телефону с Войтенко в присутствии этого урода Юры! Думала, он вообще не понимает, о чем речь…

– Вот именно – Юра! – Кулагин победно взглянул на Войтенко. – Ты никогда не умел разбираться в людях! Ладно, разговоры кончились. Отдай мне артефакты. Я жду.

– Отдам… и что дальше? Ты убьешь нас?

– Дальше? Что будет дальше – не играет никакой роли! Когда я соединю вместе все пять артефактов, на меня снизойдет такое могущество, что все человеческие законы перестанут существовать!

– Да ты безумен! – хмыкнул Войтенко.

Точно, у дяди крыша поехала. Какое могущество, чем ему помогут эти осколки прошлого?

Но что-то внутри меня твердило, что эти пять предметов очень важны. И не только для меня, а для всего человечества. Куда-то делось мое представление о себе как о серьезной образованной девушке, не верящей ни в какую мистику и твердо стоящей на материальных позициях.

Но вот эти артефакты… Но ведь не зря же я в последнее время только и делаю, что ищу их и стараюсь разобраться, в чем же там дело!

– Можешь говорить что хочешь, – твердо сказал Кулагин. – Время разговоров прошло. Я жду. Отдавай мне артефакты!

Войтенко молчал.

Тогда Кулагин нажал на спуск, грохнул выстрел, и от старинного креста откололся уголок.

– В следующий раз я прострелю тебе коленную чашечку. А потом – что-нибудь более важное…

Войтенко вздохнул, открыл свой кейс, достал из него стеклянную плакетку. С явным нежеланием передал ее Кулагину. Тот одной рукой взял артефакт, не отводя от Войтенко ствол пистолета. Шагнув в сторону, он положил стеклянную пластину на каменную плиту, в ее правый верхний угол, выпрямился:

– А теперь остальные!

Войтенко повернулся ко мне:

– Алена, отдайте ему… у нас нет другого выхода! Отдайте! Пусть потешит свое самолюбие!

Я закусила губу, полезла в свою сумку, достала оттуда тяжелую темную доску, протянула Кулагину. Он положил доску на камень – напротив стеклянного артефакта.

– Остальные!

Я нехотя отдала ему полоску старинной кожи.

Он положил ее в левый нижний угол плиты и скомандовал:

– А теперь железо!

Я снова запустила руку в сумку, порылась там.

Тут мне попалась под руку какая-то небольшая металлическая пластинка.

Я вытащила ее, чтобы разглядеть.

Это был металлический жетон, который подсунул мне бомж на набережной Обводного канала.

Я чуть помедлила, скрывая изумление. Вот как он оказался в пакете? Я ведь точно помню, что оставила его на столе в квартире Николая!

– Что ты тянешь? Отдай! Отдай немедленно! – прикрикнул на меня Кулагин.

– Но это… – Я вовремя сообразила остановиться и протянула ему жетон дрожащими руками, потому что очень мне не нравилось дуло пистолета, направленное на Войтенко.

Кулагин положил жетон на плиту, на оставшееся свободным место.

Он выпрямился. Глаза его горели лихорадочным огнем.

Подошел вплотную к плите, сложил руки перед грудью и нараспев прочитал:

– SATORAREPOTENETOPERAROTAS… SATORAREPOTENETOPERAROTAS… SATORAREPOTENETOPERAROTAS…

Он повторял заклинание раз за разом, раз за разом, все быстрее и быстрее, и Войтенко сделал незаметный шаг в сторону, мигнув мне, чтобы шла за ним. Но я окаменела на месте, следя за Кулагиным, который все бормотал и бормотал заклинание.

И вдруг он начал вращаться, запрокинув голову, повернув побледневшее лицо к небу и раскинув руки в стороны, как ребенок, изображающий самолет. Он вращался все быстрее и быстрее, как турецкий кружащийся дервиш.

В какой-то момент пистолет выпал из его руки. Войтенко подобрал оружие, но Кулагин этого даже не заметил.

Он вращался теперь так быстро, что черты его лица слились в туманное пятно, и продолжал повторять абиссинское заклинание странно-высоким, безжизненным голосом. Отдельные слова этого заклинания слились в сплошной, неразделимый крик: