Галина Куликова - Не ждите меня в Монте-Карло [litres с оптимизированной обложкой]

Вероника выпила ту волшебную гадость, которая должна была превратить тяжелый чугунный шар обратно в ее голову. Поставив стакан на прикроватный столик, она не без труда облачилась в светлую рубашку, которую Гаврилов, по всей видимости, собирался надеть сам. Рубашка была свежей и пахла лимонной пыльцой, которую оставляют на одежде только феи прачечных.

– Кофе? – поинтересовался хозяин каюты, когда Вероника свесила ноги с кровати и отчаянно зевнула. – Я не стал заказывать заранее, потому что не знал, когда вы придете в себя. Вчера вы свалились так, будто в вас жахнули из ружья.

– Я что, пила водку? – угрюмо спросила Вероника, примериваясь к воображаемой чашке кофе. – Да наверняка пила. Боже, это вы во всем виноваты! Я точно помню, что предупреждала вас про водку. Попросила как человека.

Ни на секунду не смутившись, Гаврилов задал встречный вопрос:

– А что было после того, как вы меня предупредили? Вы хоть что-нибудь помните? Откуда, например, ваши раны? – Он глазами указал на багровый рубец, опоясывающий ее запястье.

Посмотрев на рубец, Вероника насупилась.

– Могли бы перевязать, – сказала она тоном капризной принцессы. – Подмешали мне в коктейль водки и бросили на произвол судьбы.

– Вы не предупредили о масштабах возможной трагедии. – Гаврилов снял трубку внутреннего телефона. – Кто же мог подумать, что всего лишь пипетка водки превращает вас в волка-оборотня?

Он заказал завтрак, специально отметив, что кофе должен быть очень горячим и его должно быть много. Вероника сползла с кровати и с опаской подошла к круглому зеркалу, висевшему на стене между акварелями. Выглядела она скорее смешно, чем жалко, – вчерашний высокий «хвост» висел сбоку на одном ухе, тушь размазалась вокруг глаз, сделав ее похожей на панду.

– У вас ведь две ванные комнаты? – спросила Вероника с таким видом, будто отражение нисколько ее не смутило. – Каюта такая же, как у меня. А у меня двухместная.

– Ваша ванная комната вас ждет, – ухмыльнулся Гаврилов и рукой указал, куда идти.

– Почему вы один занимаете двухместную каюту? – поинтересовалась Вероника, обернувшись в дверях.

– Потому что на одноместные очередь на два года вперед. Вижу, вы не очень опытная путешественница.

Вероника отправилась в душ и вернулась в белоснежном халате до пят с чистыми влажными волосами.

– Давно я не завтракал с русалками, – оценил ее внешний вид Гаврилов. – Ну-с, нам накрыли стол на балконе, так что милости прошу. Будете есть и рассказывать.

– Что рассказывать?

– Ну… Расскажете про ту ситуацию, в которой оказались.

Гаврилов галантно пропустил ее вперед и даже шаркнул ногой – весьма иронично.

– Это идиотская ситуация, – сердито заметила Вероника, опасаясь допроса с пристрастием.

– Я специалист по идиотским ситуациям, – заверил ее хозяин каюты.

Вероника поморщилась от яркого света, заливавшего балкон. Впрочем, голова уже почти не болела, а горячие булочки с ванильным кремом и черный кофе привели ее в состояние щенячьего восторга. Неожиданно проснулся аппетит, который подсказал, что стоит попробовать мягкий сыр, и ветчину, и яйца пашот, и нежный мусс из куриной печени на хрустящих тостах.

– Вечером вы несли что-то насчет убийства, – заявил Гаврилов, начав с чашки кофе.

– Я не несла, а объясняла, что за мной кто-то охотится. И вчера на меня напали.

– Прямо тут? Вообще-то вы плывете на шикарном лайнере.

– Ну и что? – пожала плечами Вероника. – Чертово колесо иногда маскируется под колесо фортуны.

– Вы хоть помните, кто на вас напал?

Вероника опустила ресницы и потерла запястье, пытаясь воскресить в памяти сцену на палубе. Воспоминания носились перед ее глазами какими-то клочьями, как остатки не до конца забывшегося сна.

– Неизвестный. Он был в черном скользком плаще.

– В плаще?! – не поверил Гаврилов. – Вообразите себе человека в плаще среди других туристов. Ну, хорошо. А какой он был? Высокий или низкий?

– Понятия не имею. Он бросился мне под ноги, и, когда мы дрались, он все время был то сверху, то снизу. О! – Она неожиданно вспомнила жуткие глаза и отслаивающуюся кожу. – Я видела лицо под капюшоном.

– Вы его узнаете, когда встретите?

– Надеюсь, что не встречу. Он был похож на зомби – кожа в струпьях, сломанный нос…

– Жуть какая, – поежился Гаврилов. – Помните, как у Пушкина в «Моцарте и Сальери»: