Тесс Герритсен - Выбери меня [litres]

«Если бы хоть раз сказала», – думает Фрэнки.

Если бы ее хоть кто-нибудь предупредил насчет мужчины, за которого она собралась замуж. Фрэнки никогда не рассказывала дочерям всю правду об их отце. И никогда не расскажет. Пусть они верят в Папочку, которого любили, в Папочку, образ которого спустя три года после его смерти стал в их памяти еще светлее. Как бы Фрэнки не хотелось схватить своих девочек за плечи, тряхнуть хорошенько и сказать: не повторяйте моих ошибок, не влюбляйтесь в мужчин, которые разобьют вам сердце, она прекрасно понимала, что ничего этим не добьется, только причинит им боль.

Гэбби заметила картинку на экране ноутбука, и ей стало интересно.

– А чего это ты решила почитать про Медею?

– Нужно для дела, которое я сейчас расследую.

– Надеюсь, в твоем деле никто не сотворил то, что сотворила Медея.

Фрэнки удивленно смотрит на дочь:

– Ты знакома с ее историей?

– Конечно, проходили эту трагедию на курсе английского. И знаешь, меня она просто убила. Как же далеко может зайти женщина, которая жаждет мести.

– А в чем там было дело?

– Ну, ты помнишь миф о Ясоне и аргонавтах? Так вот, Медея влюбилась в Ясона и помогла ему украсть золотое руно. Она даже родного брата убила, чтобы помочь ему бежать. Они вместе уплыли, поженились, и она родила ему детей. А потом Ясон превратился в настоящего мудака. Он бросил Медею и женился на другой женщине. Медея так разозлилась, что убила его новую жену. А потом, чтобы уже реально поквитаться с Ясоном, убила их общих детей.

– Эй, Гэбби! – позвала Сибил из прихожей. – Идем, мы опаздываем.

– Уже иду.

– Погоди, – просит Фрэнки, – а что случилось с самой Медеей?

– Ничего.

– Ничего?

Гэбби останавливается в дверях и оглядывается на мать.

– Какой-то бог усадил ее в свою божественную колесницу и унес туда, где ей ничего не грозило. – Она машет рукой: – Пока, мам.

Фрэнки слышит, как дочки, цокая каблуками, выходят из дома. Закрывается парадная дверь.

Она снова смотрит на экран ноутбука, где светится изображение прекрасной златовласой Медеи в ниспадающей мягкими складками мантии. И только в этот момент замечает, что Медея держит в руке. Нож, с острия которого стекает кровь ее детей.

Звонит сотовый. Фрэнки даже подскакивает от неожиданности. Смотрит на номер вызывающего абонента и отвечает:

– Привет, Мак.

– Готова к хорошим новостям?

– Всегда.

– Только что пришел ответ из «Веризона». Телефон Тэрин Мур им проследить не удалось, – стало быть, его либо уничтожили, либо он отключен. Но они переслали нам журнал вызовов и текстовых сообщений с ее телефона. В общем – все.

– И?..

– Тебе понравится, когда узнаешь, кто там засветился.

Профессор Дориан встречает их с серьезным лицом, держится уверенно, но Фрэнки видит, что он нервничает. И правильно делает. Если бы он знал, о чем они узнали, уже был бы на полпути в Мексику. Профессор с натянутой улыбкой приглашает детективов пройти в офис и закрывает дверь.

– Удивлен, что вы так быстро снова захотели со мной поговорить. Честно говоря, я думал, что вы завершили расследование этого дела.

– Как оказалось, мы только его начали, – говорит Фрэнки, и они с Маком подсаживаются к столу профессора.

– О? – удивляется Дориан и кладет руки на стол.

У него словно судорогой сводит пальцы, это длится всего секунду, но от Фрэнки не ускользает.

– Вскрылись новые обстоятельства, и дело приняло другой оборот.

Фрэнки загоняет профессора в угол, и ей это нравится. Нравится видеть промелькнувший в его глазах страх.

– Новые обстоятельства? – собравшись с духом, переспрашивает Дориан.

– Мы не говорили вам о том, что показало вскрытие. Небольшой сюрприз. Тэрин Мур была беременна.

Дориан молчит, но цвет лица говорит лучше любых слов. Он стал пепельно-серым.

– Профессор Дориан, вы знали, что Тэрин Мур беременна?

Профессор дергает головой:

– Откуда я мог это знать?

– Мы думаем, что могли, раз уж вы были ее научным руководителем. И, судя по заявлению Коди Этвуда, состояли в очень близких отношениях.

– Это были отношения преподавателя и студентки. Из этого не следует, что она делилась со мной подробностями своей личной жизни. У молодых людей свой круг общения. В большинстве случаев мы, взрослые, вообще существуем где-то на периферии их мира. Их не особо интересует, что мы делаем, говорим или думаем.

Ну вот, начал нести бред, чтобы хоть как-то скрыть свой страх. А на лбу выступила испарина, и голос звучит на полтона выше, чем обычно.