Андрей Ильин - Шельф [litres]

А события будут! Это уже очевидно. Потому что такая возня просто так не случается! И если ничего не предпринять, то, того и гляди, придется нашим послам отсюда без чемоданов бежать! В чем есть.

Если, конечно, ничего не предпринять…

Фото разложены веером.

Глаза – по полтиннику. Разговор – по душам.

– Узнаете себя?

– Где?

– На этих фотографиях. Это вы со своей любовницей. Вот здесь. И здесь. И тут. Этот кадр особенно хорош. Вы что, фанат Камасутры? Или просто гимнаст?

– Откуда у вас… Что вы хотите?

– Подарить вам эти фото. Или кому-нибудь другому, если мы не договоримся.

– Нам не о чем договариваться, это моя личная жизнь, в которую никто не имеет права…

– Да вы что? А мне кажется ваша должность исключает наличие такой жизни. Вы ведь большого человека охраняете. И ваше начальство должно знать о вас всё. А тут такая связь. С агентом иностранных спецслужб.

– Что?! Что вы такое говорите! Это простая девушка, с которой я познакомился совершенно случайно.

– Не вы с ней, а она с вами. И вовсе даже не случайно. Попались вы. Серьезно. Как муха в паутину.

– И что мне делать?

– Ничего. Можете продолжать барахтаться. Даже нужно продолжать! И позы можно использовать более замысловатые. То есть можно делать всё то же самое, что и прежде, но под другим ракурсом. Я имею в виду не расположение тел в пространстве, а идеологию. В одном случае вы – предатель. В другом – контрразведчик, который пошел на контакт с врагом, ради разоблачения его коварных замыслов. Чувствуете разницу? Только надо запротоколировать ваши показания и зафиксировать этим числом. И если всё вскроется, но это не факт, предъявить эти протоколы командирам, чтобы они могли убедиться, что вы действовали на благо страны. И получить за это премию. Причем прямо теперь и от меня. А от них – орден. Но позже. Две тысячи в месяц. Естественно, гринов. И еще от полюбовницы, думаю, пятьсот перепадёт.

– А если я…

– А если вы по глупости откажетесь, то я передам эти фото вашему начальству, которое вас по головке не погладит. Ну, только если предварительно отделив ее от туловища. И полюбовницы своей вы лишитесь. А так сможете встречаться с ней в полное свое удовольствие, но уже под другим соусом. Под патриотическим соусом. Ну, так что выбираем: деньги, славу и молодую горячую любовницу? Или холодную камеру, допросы с пристрастием, и стенку с дырками? Вы подумайте.

– Я согласен.

– Да, скажу на всякий случай, если вы надумаете переметнуться к любовнице… Вернее, к ее хозяевам. Защищать вас они не станут, не того масштаба вы фигура. Вас будет проще пристрелить, чем политическое убежище предоставить. Вы рассчитаны на один тайм, не больше, понимаете? А я вас буду искать. И ваши командиры тоже. К тому же ваши родственники за вас сильно пострадают. Это я вам торжественно обещаю. А без родичей своих, без роду и племени, вы никто. И даже если я вас не отыщу, родственники вас достанут. Может, не сразу, может через год, может через пять… Такая перспектива. Так что давайте дружить. Обогащаться. И прелюбодействовать. Сугубо из патриотических мотивов…

– Я отправляюсь в Африку. Вернее, мы отправляемся.

Вот это новость! Вероника отправляется в африканский вояж! Интересно, зачем? То есть зачем она – понятно. Ее патрону понятно, который не теряет надежды на бурную любовную интрижку на черном континенте. Потому что дома ему «стены не помогают», скорее мешают. Вот он и прихватил с собой «стажерку». Вопрос – зачем едет он? «Склонять к сожительству» очередных генералов? Надо перехватить Веронику, чтобы выяснить подробности.

Аэропорт. Паспортный контроль.

– Извините, одну минуту.

– А в чем дело?

– Небольшая формальность, у вас неточность в паспорте. Пройдите вон туда.

Пустая комната, какой-то пограничник в форме. Не африканец.

– Привет.

– Вы?!

– Я. Вот хочу узнать – какими судьбами?

– Вашими молитвами. Вы же меня к этому кавалеру приставили. Вот он и прилип как банный лист к приятному месту.

– Зачем он здесь?

– Говорит, что интервью должен взять у важных чиновников. Но я так думаю, что должен переговорить с ними при закрытых дверях.

– Постарайтесь при этом разговоре поприсутствовать. Или узнать подробности.

– Попробую. Но не уверена. Для этого мне придется ему уступить.

– Это вам решать. Настаивать не могу.

– Жаль. Я думала вы будете настаивать, чтобы не уступала. Чтобы блюла честь российской женщины, сберегая себя для любимого мужчины.